Дети Капища - стр. 27
Струя голубого дыма вырвалась из его губ и заклубилась грозовой тучей в свете керосинки.
Она ответила жидким облачком – неудобно курить со связанными за спиной руками.
И раз… И два… И три…
– Ну так как? Поговорим?
Он слушал капли, мерно падающие на жесть в глубине подвала.
– Не о чем нам с тобой говорить, дядя. Ваша взяла, меня скрутили – и радуйся. А пацаны сбежали – это уже радость моя.
– Есть что скрывать?
– Скрывать всегда есть что…
– Для чего все это? Чего добиваются те, кто тебя послал?
Она ухмыльнулась одним уголком рта, сразу став похожей на картинку из книги, которую Сергеев страшно любил в детстве. Книжка называлась «Звезды немого кино», и была в ней фотография Мэри Пикфорд в роли маленького лорда Фаунтлероя с так же зажатой в уголке рта сигаретой. Только Мэри была рыжей, что становилось видно даже на черно-белой фотографии, с обилием нарисованных на лице веснушек. Но сходство, почти портретное, бросалось в глаза.
– Умоешься. Спроси у Капища, может, оно тебе ответит.
– Хороший совет. И спросил бы. Но где оно – ты мне тоже не скажешь.
– Угадал. Не скажу, конечно. Но ты можешь поискать.
– А если я догадаюсь?
– Твое дело.
– Слушай, Агафья, я очень терпеливый. И у меня есть время. Все настороже, и, если ты надеешься, что ребята тебя отобьют, пойми, что это проблема. Они, конечно, попытаются…
– Можешь не сомневаться, – сказала она с недоброй интонацией, – попытаются.
– Их или застрелят, или покалечат. Все уже сообразили, что и они, и ты – угроза существованию колонии. Прямая угроза. Я еще не рассказывал Максу, что парни запрограммированы, но это неважно.
– Ты уверен?
– Совершенно. Даже если ты пользовалась химией, как твои хозяева делали с тобой, то натренировать их до уровня волкодавов ты никак не могла – просто не было времени. Да и квалификация у тебя не та, иначе бы черта с два тебя взяли. Живой, по крайней мере. Их застрелят, как цыплят. Они были страшным оружием до тех пор, пока их считали своими. А после перехода в другую категорию, в категорию чужих – увы, они почти что трупы, только сами еще того не знают. Нет, не так – не осознают.
– Значит, у Капища будет еда.
– Тебе-то что? Что-то я тебя не понимаю!
– Брось, дядя, все ты отлично понимаешь! Мне – ничего. Сгнию я у тебя в подвале, расстреляют меня, повесят или отпустят – для Капища ничего не поменяется. А знаешь почему? Потому что я первая ласточка. Ты мне другое скажи… Откуда ты знаешь, что меня готовили с химией?
– По запаху, – спокойно ответил Сергеев. – От тебя несет феромонами, ускорителями метаболизма, гормонами и прочей дрянью. На молодых пацанов это действовало почище гипноза? Так?
Столбик пепла, криво висевший на кончике сигареты, свалился к ней на живот. То, что отразилось на ее лице, было трудно назвать даже ухмылкой.
– Действовало, конечно. Куда они денутся? И на тебя действует, хоть ты и не мальчик.
Сергеев иронично поднял бровь.
– Но на вопрос ты так и не ответил. Откуда ты знаешь?
– Что? Интересно? – спросил Сергеев и поймал себя на мысли о том, что перестал воспринимать Агафью как ребенка. Как равного противника, как опасного врага – да, воспринимал, но считать эту… Это существо ребенком он не мог никак.
– Жуть как интересно, дядя… Я таких, как ты, не встречала.
– Каких таких?
– Слишком умных! – выдохнула она, резко подавшись вперед.