Дети Доброты - стр. 44

- Кто последний к мозгоправу? – расплывшись в людоедской улыбке, осведомился Джек.

Ответом было напряжённое молчание.

- Что, никого? Ну, тогда мы первые будем. – И Джек, миновав расступившихся людей, поднялся на крыльцо.

Серый и Эри шли за ним, не отставая. Джек, формально постучавшись в дверь смотровой, распахнул её настежь. Категорически объявил:

- Здрасьте.

Серый и Эри вошли вместе с ним.

Посреди помещения сидел на стуле Николай. Напротив него – Серафима. На застеленной белой простынёй кушетке Мария успокаивала плачущую женщину, ту самую Наталью.

- Ты работаешь на пасеке, - ласково пыталась внушить Николаю Серафима, –тебя благословила на это Мать Доброты. Пчёлы. Ульи. Помнишь?

Было похоже, что вопрос задаёт уже не в первый раз. Николай мучительно морщил лоб.

- Вспоминай, - уговаривала Серафима. – Постарайся! Пожалуйста.

- Да он даже меня не помнит, - прорыдала Наталья. – Я уж с ним и так, и этак! А он только глядит жалобно, будто телок годовалый.

Серый видел, как замерла Эри, сосредоточенно впившись глазами в больного. Она старалась держаться за спиной у Джека. Джек тоже замолчал, присматриваясь к Николаю. Серафима и Мария недоумённо обернулись к вошедшим.

- Мира и добра, - сказала Серафима.

Наталья всхлипнула и придвинулась поближе к Марии.

- И вам того же, - торопливо заговорил Серый. – Мы, это. Пришли ожоги обработать. – Кивнул на Эри: - Видите, на щеке у неё? И у меня тоже, – потянул из-за ремня майку.

Наталья, поняв, что он собрался раздеваться, конфузливо отвернулась. Серый запоздало вспомнил, что здесь, у Шамана, даже их майки без рукавов считаются верхом неприличия. Слышал, что местные прозвали их одежду «дикарской» - кажется, майки в их представлении выглядели чем-то вроде набедренных повязок зулусов.

- Выйди, Наталья, - мягко попросила Мария. – Мы позовём тебя, когда обработаем ожоги. А Николай пусть посидит здесь. Будем надеяться, что Мать Доброты смилостивится, и ему поможет снадобье, которое мы дали.

Наталья, утирая слёзы, вышла.

- А что вы ему дали? – спросил Серый. Быстро сообразил, что его задача – переключить внимание женщин на себя.

- Это снадобье готовил Шаман. Вот. – Мария показала Серому аптекарский пузырёк.

Серый вытащил стеклянную крышку, понюхал. Судя по запаху – обычная валерьянка, среди Лариных настоек тоже была похожая. Хотя Шаман в своё зелье наверняка что-то ещё добавлял.

Серый с умным видом кивнул, закрыл пузырёк и отдал Марии:

- Всё правильно. Должно помочь… Дак, ожоги-то? – снял майку и повернулся к Серафиме, показывая обожжённую кожу на спине и рёбрах.

Женщина сочувственно охнула.

- Сейчас, – встала со стула, подошла к шкафу со множеством ящичков и принялась перебирать медикаменты.

Серый потихоньку покосился на Эри и Джека.

Эри так и держалась за спиной отца. Она напряжённо свела брови, губы чуть заметно шевелились. Джек застыл каменным изваянием, скрестив на груди руки. Он как будто чего-то ждал.

- Подойди ко мне, - позвала Серафима. В руках она держала керамическую плошку, похожую на ту, которую вчера принесла Мария.

Серый подошёл.

- Будет больно, - предупредила Серафима, - придётся потерпеть.

- Потерплю, ага. А что это за мазь? Из чего вы её делаете? - Ответы Серый не слушал. Он задавал новые вопросы, стараясь удержать внимание женщин. - У меня вот мачеха ромашку пользует. И чернокорень. А батя говорит, что это всё хрень собачья, и ничего лучше пантенола пока не придумали. Он из Бункера принёс рецептуру, сейчас у нас это дело на потоке уже. А мачеха всё равно ромашку настаивает. Упорная…