Деревенская история - стр. 14
Побелкина повернула ключ в замке зажигания. Стартёр начал лениво крутиться, но автомобиль заводиться не желал.
– Ну чего ты, маленькая, – начала приговаривать Ирина Николаевна, гладя рукой руль. – Ну давай, мелкая, заводись.
– Думаешь, это поможет? – критично спросила Штольц, глядя на эту картину.
– А то, – ответила подруга. – К машине надо тоже с любовью, тогда и она тебе взаимностью ответит.
Словно в подтверждение этих слов маленький моторчик завёлся и затарахтел.
Ирина Николаевна газанула, подмигнула подруге со словами: – Врубай музыку!
Машина, пробуксовав по мокрой траве, пошла юзом, но водитель ловко выкрутила руль и под задорную песню понеслась по деревне.
«Мчимся мы по неровной дороге», – орала магнитола.
Побелкина, громко подпевая, небрежно держалась за руль.
– Рёв мотора и шелест колёс, – подхватила Нина Михайловна. Она выставила руку в окно, навстречу ветру.
– Поворот, торможу, но в педалях запутались ноги, – пели подруги уже вместе.
Неожиданно передние колёса проскользнули по тонкому слою грязи, образовавшейся на грунтовой дороге после дождя. Ирина Николаевна не справилась с управлением, и автомобиль понесло на ближайший забор. Ближайший забор оказался забором Виктора Ивановича. Побелкина отчаянно крутила руль, но машина, съехав на мокрую траву, перестала реагировать на действия водителя и зажила своей жизнью. Раздался короткий и громкий БУМ.
Тузик не любил транспортные средства, работающие на двигателе внутреннего сгорания. Не то что бы боялся, но относился с опаской. Громкий звук мотора противно резал собачий слух, а от выхлопных газов свербило в носу. То ли дело велосипед – тихий, компактный и в случае чего легко догоняемый. У деда Вити, помимо велосипеда, имелся мотоцикл. Старенький «Днепр» тёмно-зелёного цвета. Как-то раз он решил взять Тузика покататься. Посадив ничего не подозревающего пса в коляску, дед прокатил его по деревне с ветерком. Тузику поездка, мягко говоря, не понравилась, и с тех пор он зарёкся машины и мотоциклы обходить стороной. Поэтому, услышав рёв двигателя и звук удара, пёс решил спрятаться поглубже в будку, от греха подальше.
Мотор «Оки» заглох. Ирина Николаевна, вцепившись мёртвой хваткой в руль, стеклянными глазами смотрела через лобовое стекло на забор. Из магнитолы продолжалась песня: «И машина летит под откос…» Штольц выключила магнитолу и, отправившись от первого шока, произнесла:
– Ну ты, блин, Шумахер. Две аварии за день.
Учитель в ответ лишь икнула. Такое с ней бывало только в минуты сильного волнения. Икота накатывала моментально, и прекратить её потом было довольно трудно.
– Что, ик, делать-то будем, ик? – сказала Побелкина.
– Чего-чего – с хозяином разбираться, – ответила Нина Михайловна, выйдя из машины.
Калитка отворилась, и показался Ионов. Он молча смерил взглядом Штольц, оглядел машину и оценил повреждения забора. Повреждения были пустяковыми – так, сломана пара досок. Да и у машины последствия были не тяжелее: небольшая вмятина слева. Удар всё-таки был не сильным.
– Здравствуйте! – дружелюбно произнесла Нина Михайловна, включив всё свое женское обаяние.
– Здравствуйте, ик, – подключилась Побелкина. – А мы тут, ик, покататься решили, ик.
– Я уж вижу, – сердито ответил дед Витя.
– Давайте не будем раздувать катастрофу, ничего же ведь страшного не случилось, – сказала Штольц.