Деревенская история - стр. 13
– Вот! – подняла указательный палец вверх учитель. – Тишина. Тишина и свобода. Благодать. Ты представляешь, завтра не вставать в шесть утра, не идти на работу, не стоять в пробках, не рассказывать одно и то же из года в год нерадивым ученикам. И здесь я могу делать что хочу, и никто меня не осудит, потому что никто здесь меня не знает.
– Эка тебя понесло, мать.
– А что, я разве не права? – подперев ладонью подбородок, спросила Побелкина.
– Права, права. Давай за это выпьем.
– За что – за это?
– За свободу.
Нина Михайловна налила коньяк, и учитель махом опрокинула жидкость в себя, после чего стеклянным взглядом уставилась в окно.
– Ты чего, мать? – спросила Штольц, помахав рукой возле лица Ирины Николаевны.
– Дождь.
– Чего дождь?
– Кончился.
– Да, кончился.
– А вот не помню, закрывала я в машине окна или нет.
– И я не помню, – произнесла подруга.
– А если не закрыла, там же всю машину залило, – запричитала Побелкина, схватившись руками за голову.
– Прекрати ныть, – одёрнула её Нина Михайловна. – Сейчас пойдём и глянем, чего гадать-то.
Женщины резко встали и выбежали во двор.
– Кыс-кыс-кыс, – произнесла Ирина Николаевна, увидев чёрного кота, пробегающего мимо.
Это был Цыган. Дело в том, что этот кот жил в деревне уже добрых пять лет у деда Вити. Как он попал в деревню, никто не знает, да и само животное не помнит, так как было глупым несмышлёным котёнком. С тех пор он заметно вырос, осмелел, обнаглел. Цыган считал себя старожилом и поэтому ходил где хотел. Тех котов, которые с этим были не согласны, он нещадно бил. Иногда доставалось и собакам. Кот остановился, посмотрел недовольно на женщину и продолжил путь, брезгливо ступая лапками на мокрую траву.
– Отстань от животного, – осадила её Нина Михайловна.
Побелкина шумно и демонстративно вздохнула и пошла следом за подругой к машине. К радости обеих женщин, окна малолитражки были закрыты. Учитель любовно погладила крышу машины, смахнула с неё капли дождя. После жаркого дня на улице было свежо и тихо. Весело квакали лягушки у реки.
– А поехали, покатаемся! – вдруг предложила Ирина Николаевна.
– Ты чего, с ума сошла, что ли? – выпучив глаза, произнесла Штольц.
– А чего такого?
– Мы же пьяные!
– Так деревня же, полиции нет, никто не узнает; посмотри вокруг – красота какая, – заканючила Побелкина.
– Слушай, Ир, откуда у тебя появилась такая тяга к правонарушениям? Я раньше что-то за тобой этого не замечала. Или это на тебя так коньяк подействовал?
– Скорее свежий воздух, – ответила Ирина Николаевна. – Давай прокатимся, чуть-чуть, – продолжила она уговаривать подругу.
– Нет, – ответила Штольц, но уже не так решительно.
– Ну пожалуйста! Откроем окна, врубим музыку и прокатимся с ветерком по деревне! Я раньше такое только в фильмах видела и всегда завидовала. Может, я умру скоро, а это так и не попробую. Мне так надоело всю жизнь жить по правилам и постоянно думать, как бы кто про меня плохое не сказал.
– Так, этому столику больше не наливать, – сказала доктор и принялась оттаскивать подругу от машины.
– Ну Нинуль, – жалобно произнесла Побелкина, склонив голову набок.
– Ладно, – сдалась Штольц. – Один раз вдоль деревни, туда и обратно.
– Ура! – воскликнула Ирина Николаевна, открывая дверь автомобиля.
– Но только музыку не громко, и прокатимся не с ветерком, а не спеша, – дала последние наставления Нина Михайловна, садясь рядом на пассажирское сиденье.