Демон в наследство - стр. 54
- Да. – коротко отвечает он. После долгой паузы добавляет: - А росомахи? Как ухаживают они?
- А росомахам запрещено размножаться, - пожимаю плечами. – У них же испорченный генофонд. От них не получится красивых и здоровых детей.
Жду ответа, но, к сожалению, больше от Заяра ни слова добиться нельзя, и мы снова продолжаем путешествие в тишине.
Заяр
Нет и что мне теперь, учиться танцевать? Такая злость, что с трудом удерживаю когти на месте. Меня даже Аяна не бесила так, как умеет выбесить Эгле.
И в то же время… стоит на неё посмотреть, как злость утихает.
Увы, если верить сказанному, у меня ни единого шанса. Я не танцую, не пою, из стихов знаю только сагу о Великом Когте. Может, её прочитать? Там даже что-то было про любовь. «И поднял Великий Коготь прекрасную Среброволосую Лейну на плечо. И визжала она, пока визг не превратился в сладостный стон». Хм… Наверное, всё-таки не стоит.
Вообще-то там были куда более интересные места. Сможет ли Эгле оценить историю о том, как лишившись когтей, он вырвал сердце Подлого Змея голой рукой?..
Пожалуй, проверю в другой раз…
Эгле сворачивает на небольшое смотровое плато. Спрыгнув с лошади, подаёт знак сопровождающим. Опять этот Танай… Тащит вино. Ладно, вино ей не помешает, потому что начинает холодать.
Разочаровано оглядываю собственную грудь. Рубашка, которую сшили по приказу Эгле, на месте. Мимолётно думаю о том, как глупо себя вёл все последние дни… Пытаясь привлечь своим телом. Нету во мне змеиной гибкости. И стройности тоже ни на грамм.
Но сейчас проблема в другом.
Эгле останавливается у края плато. Принимает из рук Таная кружку с вином и касается губами. Всё равно видно, как она дрожит. А у меня даже нету плаща, чтобы накинуть ей на плечи.
Ничего не остаётся кроме как подойти сзади и окружить собой.
- Надеюсь, это наложникам не запрещено.
Эгле молчит, и я испытываю мгновенное и острое желание плюнуть на всё и оставить её стоять в одиночестве. С трудом перебарываю себя, потому что дело уже не в гордости – если она загнётся от простуды, я себе не прощу.
Мгновение Эгле остаётся неподвижна, а затем расслабляется в моих руках.
- Спасибо… - шёпотом отвечает она.
Какое-то время просто стоим. Обнимаю её поперёк живота. Пытаюсь немного согреть. И это совсем не похоже на то, что было в пещере, когда Эгле настолько промокла, что ничего не соображала, а у меня в голове то и дело темнело от боли.
Сейчас я чувствую её всем телом. Остро ощущаю, насколько она хрупкая, маленькая и нежная.
- Я думаю об отце, - внезапно говорит она. – Заяр… у тебя был отец… или мать?
Невольно хмурюсь. Опять пытается выпытать, откуда я пришёл… Я за два года этих вопросов слышал сотни. Наверное, уже поэтому не стану отвечать.
- Можешь не называть имена, - внезапно добавляет Эгле. – Просто скажи… Были или нет?
- Отца убили. На войне. Мать отправилась за ним. Мне было тринадцать лет.
- Ясно… - тихо произносит она. – Мне жаль. Тогда ты меня не поймёшь.
- Не пойму чего?
Эгла вздыхает. Долго молчит. И только после паузы говорит:
- Мой отец. Смотрю на это место… Думаю о том, что Аяна бывала здесь так часто… А я почти никогда. Знаешь, мне всегда казалось, что из нас двоих он любил только её.
- А мать? – зачем-то осторожно спрашиваю я.
- А мать… Вообще не любила никого.
- Не представляю, как можно тебя не любить.