Демон в белом - стр. 55

Ксенобит схватился чешуйчатыми и когтистыми руками за прутья и просунул между ними клюв:

– Потому что ты меня бесишь.

– Ты меня даже не знаешь, – ответил я таким же мертвенно-ледяным тоном.

– Вы, люди, все одинаковые, – проскрежетал ирчтани. – Думаете, Вселенная принадлежит вам одним. А башан исени хуже всех.

«Все люди одинаковые». Эти слова засели у меня в голове. Плененный в Боросево Уванари говорил то же самое. История повторяется и еще не раз повторится, если мне не удастся осуществить задуманное. Если я не вмешаюсь, Удакса тоже ждет смерть.

– Тебе жить надоело? Подумай хорошенько. Даже если бы тебе удалось меня убить, живым тебя бы не отпустили.

– Но ты был бы мертв, башанда, – указал он на меня когтем.

– Почему именно я? – удивленно спросил я, положа руку на грудь. – Что я такого сделал?

– Ты, как и все остальные, считаешь нас животными, – согнуло пальцы существо.

– Ты злишься, но я тут ни при чем, – ответил я, не впечатлившись. – Я не такой, как другие. – Я возобновил ходьбу, машинально крутя на пальце кольцо. – Ты знаешь, кто я?

Молчание. Я остановился, вгляделся в лицо ирчтани, в серые перья, двойным козырьком нависающие над глазами. Не могу утверждать, ведь ирчтани не был человеком, но я не чувствовал, что ксенобит знает, кто я такой.

– Нет? – спросил я.

– Это должно меня заботить?

– Должно, – сказал я, снова поворачиваясь к птице в клетке. – Я единственный человек, который пытается помешать кастеляну подвергнуть ваш отряд децимации.

Подождав немного, пока птица переварит эту информацию, я добавил:

– И единственный, кто хочет спасти твою шкуру.

Удакс тихо каркнул – я решил, что он смеется.

– Зачем тебе меня спасать? – спросил он, щелкая клювом.

– Потому что мне кажется, что между нами существует недопонимание, солдат, – ответил я, нарочито переступая через красную линию на полу, чтобы оказаться в зоне досягаемости птичьих когтей.

– Милорд, отойдите! – мгновенно отреагировала надзирательница.

– Мадам, повторите еще раз первое слово, – грозно посмотрел я на женщину.

– Милорд?

– Вот именно.

Я шагнул еще ближе к решетке, не показывая, что моя рука под плащом лежит на рукояти меча, направленной точно в живот ксенобита. Здесь требовалась смелость, но не безрассудство.

– А также потому, – продолжил я, – что мне будет очень жаль, если ваше китуун потеряет своего лучшего бойца.

– Ваш, – прищурился Удакс.

– Что-что?

– Мы люди, а не вещи.

Я нахмурился, осознав лингвистическую ошибку. Сьельсины были гермафродитами и обладали одинаковым набором органов, принимая ту или иную гендерную роль в зависимости от социального положения. У ирчтани существовало два пола, которые не совсем соответствовали нашим мужскому и женскому. Однако, подобно нам, ирчтани делили обязанности и функции в зависимости от пола.

– Прошу прощения, – извинился я.

Удакс резко выдохнул и отошел от решетки. Казалось, он удовлетворен. Расставив ноги, он присел посреди камеры, не говоря и не шевелясь. Он был как будто шокирован извинением от башан исени – от «высшего существа». Я подошел и, в свою очередь, схватился за решетку одной рукой. Другая по-прежнему не отпускала меч на случай, если птица все же решила бы напасть. Я рассчитывал, что приближение будет расценено как знак доверия, учитывая, как отчаянно надзирательница просила меня держаться за чертой.