Делать детей с французом - стр. 35

Настоящая английская леди не жестикулирует, не повышает голос, ловко разделывает приборами костлявую рыбу и может поддержать разговор о политике так, что никто не догадается, за кого она голосует.

Мне есть чему поучиться у английской леди. Некоторые ездят в индийские ашрамы, некоторые набиваются на постой в тибетский монастырь, некоторые, чтобы испытать себя, поступают в Почетный легион Франции, а я рассчитывала пройти экспресс-курс самосовершенствования за время подготовки этого материала. Ну и главное, понять, так ли страшен пансион, как его малюют. Ведь мы всё время грозимся отдать в него Кьяру.

Пансион – это теплица, где растят будущих английских леди. Ведь такой редкий цветок можно выпестовать только в изоляции от мира, особенно от мальчиков. Католическая школа Святой Терезы – классический пример раздельного обучения. Её административное сердце бьется в стенах добротного викторианского особняка с камином, торшерами и креслицами, обитыми шёлком. На месте подсобных помещений бывшего аристократического поместья выросли павильоны для классов и рекреаций: бассейн с тренажёрным залом, просторная кухня для занятий «наукой еды», музыкальная студия, художественная мастерская, домик, где ученицы собираются после занятий готовить домашние задания.

Мы с Серёжей ожидали, что наш приезд сюда будет подобен вторжению миледи в Бетюнский монастырь. Наглая журналистка из развращённого Парижа, да ещё беременная, и красавец фотограф из дикой Москвы, да ещё бывавший в горячих точках, – есть чем взбудоражить невинных созданий. К тому же мы знали, что будущее за нами, за либералами – за смешанными школами, за социальными лифтами и за исключением закона божьего из школьной программы. Я садилась ужинать в компании завуча, директрисы и примерных учениц с убеждённостью, что сейчас всех здесь научу жить сообразно веку. Но в тайне надеясь, что меня сумеют обратить в новую педагогическую веру. Ведь мне всё время казалось, что я недодаю Кьяре чего-то важного, но чего именно, понять я не могла. Самоконтроля? Способности воспринимать новое? Уважения к авторитетам? Терпимости к ближнему? Терпимости к себе?

– То, что мы называемся католической школой, указывает лишь на дисциплину и моральные принципы, которые мы прививаем девочкам, а не на религиозность, – этой ладной фразой из пресс-релиза директриса сразу же отмела мои левацкие наветы. – У нас учатся еврейки, мусульманки и дочери таких народов, вероисповедания которых я, к своему стыду, не знаю. Мы настаиваем только на том, чтобы все ученицы собирались в часовне на воскресную мессу. И то, скорее, по общечеловеческим мотивам: это же так по-семейному – проводить вместе утро выходного дня.

Надо сказать, что за остальные шесть дней, предшествующие мессе, девочки вряд ли успевают соскучиться друг по другу. На несколько часов в неделю они получают «увольнительную» за периметр, но прелесть жизни в английской глубинке оборачивается тем, что на километры вокруг школы простираются поля с мирно пасущимися овцами. Редкие счастливицы уезжают на выходные к родителям, как, например, Джемма – её семья в соседней Швейцарии, куда почти каждую пятницу она летает из аэропорта Гэтвик. А многие девочки остаются в школе и по выходным, как, например, Сара: родители отдали её под опеку Святой Терезы шесть лет назад, когда ей было одиннадцать лет, а сами перебрались по работе в Абу-Даби. «Они хотели для меня лучшего образования», – разумно рассуждает Сара, ни на секунду не расслабляя растянутые в улыбку губы. За эти годы она чаще ездила на каникулы с одноклассницами, чем с родными: классами они путешествовали в Париж, Вену и Санкт-Петербург.