Давно и правда - стр. 6

– …Надёжный путь – полагаться на себя, свои склонности и на внутренний стержень, – утром, как и всякий раз в диалогах с отцом, он старался говорить, как и на семинарах: спокойно, чётко, оперируя фактами. Но отец выводил из себя, бесил, выбивал из колеи этой непроницаемой маской, металлической уверенностью в своей правоте. Его тон давил, взгляд пригвождал к месту. Арсений всё гадал, как с ним работается его подчинённым. Бедная его секретарь. Хотя…

– Надёжный путь – это работа в госструктуре, энергетика, стабильная карьера и наследование должности, Арсений. – Резкий рубящий взмах, отсекающий лишнее. – А вся твоя общественная деятельность, естественные науки… Практичен из этого только студсовет.

Арсений смотрел на отца в ладно сидящем, с шиком скроенном строгом костюме, и ему хотелось прошептать ядовито: а я с девушкой познакомился. Прогулял вчера политэтикет, чтобы просто болтать с ней, просто гулять по кампусу, просто смотреть, как у неё солнце прыгает в волосах. Как тебе такое, пап, а?

Вместо этого он привычно проглотил собственную трусость, с расстановкой спросил:

– Как мама? Что-то есть новое от Керна?

– Ты знаешь, как мама. Ничего нового нет и быть не может. Нет смысла ворошить это каждый раз.

Такой мерный тон, такой ровный голос. Хотелось обогнуть стол, вцепиться в лицо отцу, сорвать маску. Не может быть, чтобы он ничего не чувствовал.

– Очередной момент эмоциональной слабости, – констатировал тот, читая по его лицу.

– Очередной момент отсутствия человечности, – бросил Арсений.

– Твои идеалы тебя погубят. – Отец терпели-устало вздохнул, опустился в кресло, подтянул к себе планшет и папку с бумагами. – А впрочем, я не позволю. Опаздываешь? Могу вызвать машину.

– Обойдусь.

– Как знаешь. Иди. А, да, что там за инцидент с Лебером?

Арсений сощурился. Краем сознания отметил: кортизол. Адреналин. Парасимпатическая система на всю катушку. Отец смотрел выжидающе и почти с любопытством.

– Отстаивал мнение, – тихо ответил он.

– М-м. Будь с ним поаккуратнее. Может подставить ногу по пути в Совет.

Отец достал сигареты. Напоказ, в курительных министерства, он пожёвывал «Диву Никотина», но дома выбирал почему-то отвратительно пахшую «Ёрстку». Мама терпеть не могла этот запах – как и Арсений, – и при ней он не курил. Но сейчас её опять увезли в Карловича, и кабинет наполнился горьким, продирающим горло духом.

– Сыграем в карточки? – предложила Вика, вырывая Арсения из омута.

– Как это? – Он потряс головой, возвращаясь в осенний полдень, тёплый кофе и золотистый свет. Глубоко вдохнул. Никакого дыма. Только истёртый паркет, лёгкий Викин парфюм, кофе и нагретая краска на подоконнике.

Вика достала из сумки жестяную коробочку, раскрыла и вывалила на подоконник ворох картонок с тиснёными узорами и надписями витиеватым шрифтом.

– Достались от ба, – объяснила она. – Бабушка говорила, это было очень популярной игрой во времена её молодости. Тут просто слова: ценности, любимый напиток, мечта. Есть совсем простые, а есть очень серьёзные. Мы вытаскиваем по очереди и отвечаем на вопросы. Как тебе?

– А карточки можно пропускать?

Вика не удивилась вопросу, восприняла как должное.

– Смотря как договоримся.

– Тогда давай… – Он поднял на неё взгляд. У Вики были вытянутые, миндалевидные глаза, чёлка наполовину закрывала левый. Из-за солнца тёмные волосы отливали платиной. – Нельзя.