Далекие Шатры - стр. 2
Эдит Пемберти нисколько не интересовалась страной, где они с мужем прожили бо́льшую часть жизни, и считала местных жителей дикарями и язычниками, из которых терпением и строгостью можно воспитать превосходных слуг. Она не допускала мысли о сколько-нибудь близком общении с ними на каком-либо уровне и не понимала, а равно и не одобряла страстного стремления Изабеллы тщательно обследовать базары и улочки туземного города и совершать конные прогулки по открытой равнине, простиравшейся к югу от Инда и реки Кабул, или среди пустынных холмов Хайбера, расположенных к северу.
– Там нечего смотреть, – говорила миссис Пемберти, – а тамошние племена состоят из кровожадных дикарей, совершенно не заслуживающих доверия.
Ее муж полностью разделял такое мнение, и восемь месяцев, проведенных в доме Пемберти, под конец стали казаться бедной Изабелле восемью годами.
Она не завела никаких друзей, ибо, к сожалению, гарнизонные дамы, обсуждая ее за чаем, пришли к заключению, что мисс Аштон легкомысленна и, скорее всего, приехала в Индию с целью заарканить себе мужа. Данное суждение повторялось вслух столь часто, что в конце концов с ним согласились все гарнизонные холостяки, которые при всем своем восхищении красотой, непринужденными манерами и превосходной скаковой посадкой мисс Аштон не желали оказаться легковерными жертвами охотницы за мужьями и, как следствие, держались от нее в стороне. Поэтому едва ли приходится удивляться, что Изабеллу уже с души воротило от Пешавара к тому времени, когда в гарнизоне появился профессор Пелам-Мартин в сопровождении своего старого друга и постоянного спутника сирдар-бахадура[2] Акбар-хана, разношерстной толпы слуг и попутчиков и четырех запертых якданов, содержащих образцы растений, манускрипт с трактатом на санскрите и подробный шифрованный отчет с почерпнутыми из официальных, полуофициальных и неофициальных источников сведениями о разнообразных событиях, происходивших во владениях Ост-Индской компании…
Хилари Пелам-Мартин очень походил на покойного мистера Аштона, чрезвычайно благожелательного и эксцентричного джентльмена, а Изабелла обожала отца. Возможно, этим отчасти объясняется ее моментально вспыхнувший интерес к профессору и блаженное чувство спокойствия и непринужденности, которое она испытывала в его обществе. Все в нем: образ жизни, глубокий интерес к Индии и здешнему народу, дружба с седым хромоногим Акбар-ханом и полное пренебрежение правилами, определявшими поведение и взгляды людей вроде супругов Пемберти, – все пришлось по душе Изабелле. Для нее Хилари олицетворял собой одновременно бегство от безрадостного настоящего и уверенность в будущем, и она вступила в брак столь же бодро и бесстрашно, как в свое время ступила на борт корабля «Гордон-Касл» в Тилбери, чтобы совершить долгое путешествие в Индию. И на сей раз она не осталась разочарованной.
Хилари, правда, относился к Изабелле скорее как к любимой дочери, чем как к жене, но такое отношение казалось приятно привычным и привносило ощущение стабильности и постоянства в полную случайностей кочевую жизнь, которая стала ее уделом в последующие два года. Никогда прежде не любившая, она не располагала мерилом для оценки своих нежных чувств к рассеянному, добродушному и чуждому всяких условностей мужу и была довольна в той полной мере, в какой вправе быть довольным любой человек. Хилари позволял Изабелле ездить верхом, и два счастливых года они путешествовали по Индии, исследуя предгорья Гималаев, доезжая по дороге Императора Акбара до самого Кашмира и возвращаясь на зиму в равнины, простиравшиеся между разрушенными гробницами и дворцами погибших городов. Бо́льшую часть времени Изабелла проводила без женского общества и не испытывала нужды в нем. В ее распоряжении всегда имелись книги для чтения или мужнины образцы растений, подлежащие обработке и каталогизации, а вечерами она обычно читала либо занималась гербарием, в то время как Хилари и Акбар-хан играли в шахматы или горячо спорили по сложным вопросам политики, религии, божественного предопределения и расовых конфликтов.