Cова Минервы вылетает в сумерки. Избранные философские тексты ХХI века - стр. 52
Вторая основная тенденция новой западноевропейской философии является необходимым следствием первой. Если разум лежит в основании всего, то ясно, что все, не укладывающееся в границы и схемы этого разума отбрасывается как обуза и рассматривается только как чистый вымысел, субъективное человеческое построение. Таким образом весь мир становится бездушным и механическим, он превращается в субъективную деятельность души. Все роковые последствия рационализма можно выразить одним словом: меонизм (от греческого me-on, не сущее), вера в ничто»[50] (курсив мой – В. К.).
Пока рационализм развивался в рамках метафизики, он имел положительный смысл. Его следствие – меонизм возникает на фоне и по мере вытеснения метафизического разума научным. В классическую эпоху связь меонизма с рационализмом почти не осознавалась, еще меньше усматривалась его связь с идеализмом. У них были разные знаки. Меонизм, в отличие от рационализма и идеализма имел отрицательный смысл. Как абсурд или солипсизм, впасть в которые для философии означало то же самое, что покончить с собой. Иронически описывая идеологию меонизма А. Ф. Лосев вспоминает об обитавшем в Сибири языческом племени, которое молилось пустоте – дырам и провалам в Земле (по-видимому, карстовым пещерам). Дыромоляи – такое прозвище получили члены этого племени. На современном этапе у высокопросвещенных поклонников ничто меонизм приобретает положительное значение. Ему находят союзников – различные маргинальные философские течения, апофатические определения Бога в теологии, некоторые мистические воззрения и восточные мифологии.
Нападки на бытие из одиночных и завуалированных становятся дерзкими и повторяющимися: его укрепления атакуют отряды легковой кавалерии чутких к духу времени дилетантов, под них ведут подкоп узкие фанатики новой «настроенности» этого духа, а на горизонте маячат толпы путаников, жаждущих отдаться любой необычной идее только потому что она необычная. Критика бытия перерастает в отказ от него, в прямую замену небытием и ничто, которые, толкуемые как первоначало и основа сущего, выходят на main stream философствования. «Природа боится пустоты», «небытие нельзя мыслить», «Ex nihilo nihil» (из ничего ничего не возникает) – эти аксиомы традиционного сознания теряют убедительность. Положение о вечности и самообоснованности бытия представляется все более сомнительным. Откуда оно взялось, если это материя? Откуда взялся Бог, абсолютный дух, если считать его творцом сущего? Непонятно. Гораздо более ясный ответ на эти «последние вопросы» можно получить, если, как оказывается, опираться на отрицательные категории. Вот, например, в такой конструктивной схеме.
«1. Небытие предшествует Бытию и следует за ним.
2. Небытие, проявляясь в форме Ничто, изначально неопределенно и потенциально.
3. Процесс самопроизвольной аннигиляции Ничто приводит естественным путем к образованию мира Бытия.
4. Бытие существует в форме Нечто на основе Небытия и в единстве с ним.
5. Небытие выступает условием и ограничителем бытия».[51]
Небытийная картина мира все больше обрастает подробностями: важное значение придается различию между небытием и ничто; между абсолютным, чистым и наполненным ничто; выделяется несколько смыслов частицы «не»; кроме меона, рассматриваемого как возможность бытия, вводится дополнительное понятие укона как его абсолютное отрицание и т. д.