Цитадель - стр. 8
И Сиракава положил перед Томо такую толстенную пачку денег, что у нее округлились глаза.
До сих пор, слыша подобные речи от подчиненных мужа, она умудрялась делать вид, что ничего не происходит. Но теперь муж сам поднял тему, и уклониться от разговора было решительно невозможно. Откажись она – и муж сам приведет в дом избранницу. Во фразе «Полагаюсь на твой выбор» заключалось косвенное признание главенства Томо в семье Сиракава. Это странное доверие терзало душу Томо всю дорогу до Токио, до самого дома Кусуми, пока Эцуко и Ёси беззаботно радовались жизни, покачиваясь в коляске рикши, и предвкушали столичные развлечения.
– Я поняла, – сказала Кин. – У меня есть одна знакомая женщина… Она держит галантерейную лавочку и частенько посредничает в подобных делах… Я попрошу ее заняться вашим вопросом без отлагательств.
Кин перевела разговор в деловое русло, искусно избегая болезненных для Томо душевных нюансов. Она родилась в семье купцов фудасаси[10] и неплохо знала нравы, царившие в семьях дворян и богатых торговцев в конце Сёгуната[11], так что отнюдь не была шокирована услышанным. Мужчина, достигший успеха, был вправе взять в дом наложницу или даже двух. Это добавляло веса всему семейству, возвышало в глазах окружающих, так что к ревности законной супруги частенько примешивалась толика чванливого самодовольства.
Ночью, когда мать и дочь уже лежали в постели, Кин поведала Тоси обо всем этом, понизив голос и бросая опасливые взгляды на потолок, отделявший ее от гостей. Она была так уверена в правоте своих представлений, что удивилась, когда дочь с печальным вздохом проговорила:
– Бедная женщина… Вот вы, матушка, заметили, что за прошедшие годы в госпоже прибавилось достоинства… Что она стала просто великолепна. А мне отчего-то кажется, что это достоинство страдания. Я вся просто похолодела, когда госпожа вошла в дом…
– Страдания всегда сопутствуют богатству, так уж заведено в этом мире, – беспечно заметила Кин. – Как бы то ни было, я помогу ей найти хорошую девочку с добрым сердцем. Господин Сиракава сказал, что предпочел бы совсем неопытную… Но сойдет и хангёку[12], если она еще не потеряла невинность…
В резиденции Сиракавы комнаты были большие, стылые, как в огромном храме, и в них всегда царила гробовая тишина. Маленькая Эцуко пришла в восторг от своей веселой комнатушки на втором этаже в доме Кин: перед ее глазами без устали катила вольные воды широкая Сумидагава, и целый день оттуда несся скрип весел и неумолчный плеск волн. Когда Ёси бывала занята, Эцуко проворно выскальзывала через заднюю дверь на улицу и мчалась к причалу. Она зачарованно смотрела на неспешное движение вод; лизавших сваи под ее ногами, вслушивалась в гортанные крики лодочников на проплывавших баржах. Время от времени в перекрестьях закрывавшей окно деревянной решетки возникало бледное лицо Тоси:
– Осторожнее, барышня, не упадите в воду! – кричала она.
В тот день Кин, как обычно, вместе с Томо отправилась в город.
– Не извольте беспокоиться! – смеялась Эцуко. – Не упаду!
Правильные, четкие черты лица и изящно очерченный овал придавали ей до странности взрослый вид. Маленький пучок, повязанный пунцовой лентой, разительно контрастировал с недетским выражением лица и выглядел просто обворожительно.