Размер шрифта

Цитадель - стр. 1

Fumiko Enchi

ONNAZAKA

Такая неженская «женская проза» Фумико Энти…

Роман японской писательницы Фумико Энти «Цитадель» (в оригинале «Оннадзака») столь многослоен и монументален, что может претендовать на солидное научное исследование. Но если все-таки попытаться выразить кратко впечатление от этого не по-женски мощного произведения, можно выделить несколько параллельных пластов: профессиональная историческая точность, неженская, даже жестокая эротика, страстный феминизм, почти классическая изысканность и утонченность слога и ошеломляющая, совершенно не японская открытость и откровенность.

Роман считается одним из наиболее значительных исследований женской психологии в японской послевоенной литературе и по праву удостоен самой престижной японской литературной премии Номы.

Это абсолютно достоверный и точный слепок Японии конца XIX в. – и доподлинная история жизни бабушки писательницы по материнской линии. Это семейная тайна, о которой несколько поколений женщин семьи Фумико Энти осмеливались говорить разве что шепотом и полунамеками.

Действие разворачивается в начале эпохи Мэйдзи. Эпоха Мэйдзи, особенно ее начало, – одна из самых драматичных и пассионарных в истории Японии. С 1603 г. Японией правили сёгуны – военные правители, стоявшие во главе военной ставки «бакуфу». Сёгуны обладали верховной властью в стране, император же был полностью изолирован от политической жизни, имел функцию верховного жреца и не «осквернял себя делами земными». Но в 1867 году сёгунат пал. В оппозицию сёгунату встали самые разные социальные слои: и придворная аристократия, и крупные князья юго-западных княжеств, и самураи высших и низших рангов, а также верхушка нарождавшейся буржуазии. Императору Мэйдзи было передано официальное право вершить государственные дела. Появление манифеста о восстановлении императорской власти 1868 года и последующие события называют «реставрацией Мэйдзи». Реставрация монархии по своей сути носила характер незавершенной буржуазной революции, так как события 1868–1869 гг. открыли путь к капиталистическому развитию и ускоренной модернизации Японии. Реформы, осуществленные новой властью, радикально изменили структуру японского общества, заложили основы процветания Японии в современном мире.

Начало же эпохи Мэйдзи – это особый, переломный момент в истории страны, неистовый водоворот страстей, в котором переплелись воедино отживающее старое и нарождающееся новое. Особенно драматичны, а порой даже трагичны были психологические и бытовые перемены, перемалывавшие, словно в мясорубке, судьбы людей. Старый уклад упорно цеплялся корнями, не желая уступать революционным нововведениям. Япония начала эпохи Мэйдзи являла собой многоцветную и причудливую картинку калейдоскопа, в которой сочеталось самое несочетаемое. Замужние женщины по-прежнему чернили зубы, бесправные жены неукоснительно подчинялись прихотям мужей, следуя канонам неоконфуцианской морали, девочек из бедных семей все еще продавали в веселые дома – но на фоне этого в роскошных особняках аристократия устраивала «европейские» балы и благотворительные базары, студентки выстригали себе «европейские» челки, рикши сменялись трамваями, молодые политики-реформаторы наводнили Европу, изучая западное право и систему образования, строились новые школы, в том числе частные школы, для освоения западных знаний, а женщины получили равные с мужчинами возможности для получения образования… В Японию, открывшуюся для мира, лавиной хлынула западная культура: знания, литература, которые самым непостижимым образом сплавлялись с традиционным наследием. Все это существовало рядом, бок о бок, ибо во всех переменах присутствовал некий неявный компромисс между консервативным и новым. В романе Фумико Энти «Цитадель» с удивительной яркостью отображена именно эта особенность эпохи.

…Влиятельный чиновник Юкитомо Сиракава, олицетворяющий в романе осколок старой, традиционной Японии, отправляет свою безоговорочно послушную и преданную жену в Токио для того, чтобы та сама, по своему вкусу, нашла для него молоденькую и невинную любовницу, которую он намерен взять в семью. За первой наложницей появляется вторая, затем следует бурный адюльтер с собственной невесткой – второй женой сына. Все эти женщины довольно мирно уживаются в доме, где уже есть законная супруга, образуя странную большую семью. Но жизнелюбивый Юкитомо не ограничивается главными «привязанностями». Как бы вторым планом через роман проходят его интрижки с гейшами, танцовщицами, служанками – словом, женщинами «второго сорта». В принципе, ситуация вполне обычная и даже нормальная для феодальной Японии, особенно для выходца из самурайского клана, однако на фоне разворачивающихся в стране преобразований подобная ситуация, скажем, в Европе выглядела бы диким анахронизмом. Но в Японии все иначе. И усадьба Юкитомо Сиракавы многие годы высится несокрушимой цитаделью среди подступающих бурных волн прилива новой жизни. Усадьба стоит на холме. Образ дома на вершине холма отнюдь не случаен. В доме Сиракава время словно остановило свой бег. В его стенах страдают, ревнуют, радуются, плачут и стареют соперничающие, но по-своему привязанные друг к другу женщины, сменяются поколения, вырастают дети и внуки, а новая жизнь только глухо плещется где-то вдали, внизу, за глухими стенами особняка, стоящего на вершине холма посреди фруктового сада…

Страница 1

На следующую страницу