Цикл гниющих душ - стр. 7
Внезапно коридор закончился, и Лидия оказалась в огромной пещере. Пол был покрыт костями, которые хрустели под её телом, а потолок терялся в темноте, но оттуда капала вода – или что-то, что пахло кровью. В центре пещеры стоял алтарь, грубо вырезанный из камня, покрытый пятнами, которые могли быть кровью, гноем или чем-то хуже. Над алтарём горел свет – не лампа, а что-то, что висело в воздухе, пульсируя, как сердце, и отбрасывало тени, которые двигались, как живые.
Лидия почувствовала, как её некромантия оживает, несмотря на её волю. Она шептала заклинания, которые разрывали её горло, и кости на полу начали шевелиться, формируя фигуры – не людей, а существ, сшитых из кусков плоти, с конечностями, которые не подходили друг другу. Одно из них, с лицом, наполовину содранным, повернулось к ней. Его глаза были пустыми, но из них текла чёрная жижа, а рот открывался, выпуская хрип, который звучал, как её имя.
– Ты пришла, – сказало существо, и его голос был хором голосов, в котором Лидия узнала свой собственный. – Ты всегда приходишь.
Лидия попыталась отползти, но кости под ней ожили, цепляясь за её тело, впиваясь в её плоть. Она почувствовала, как её рёбра ломаются, как её позвоночник трескается, но боль была уже не просто болью – она была частью её, как город, как тени. Существо шагнуло к ней, и его нога отвалилась, но оно продолжало идти, волоча за собой куски плоти, которые шлёпались на пол.
– Ритуал, – прошептало существо, и его лицо начало распадаться, кожа сползала, обнажая череп, который был сшит из кусков разных костей. – Каждую ночь кто-то должен умереть. Ты знаешь это, хранительница.
Лидия не хотела знать, но образы вспыхнули в её разуме, как молнии. Она видела алтарь, жертву, кровь, тени, которые питались страданиями. Она видела себя, стоящую над алтарём, с ножом в руке, и жертву, чьи крики эхом разносились по пещере. Она попыталась закрыть глаза, но её веки были уже не веками – они были лохмотьями кожи, которые свисали, как рваная ткань.
Существо схватило её за руку, и его пальцы, лишённые кожи, впились в её плоть, разрывая её до кости. Она почувствовала, как её кость ломается, и боль была такой острой, что её разум на мгновение отключился. Она увидела себя, режущую жертву, чья грудь была разорвана, чьи рёбра торчали, как сломанные ветки, чьи внутренности вываливались на алтарь, смешиваясь с кровью и гноем.
Она открыла глаза и поняла, что стоит у алтаря, а в её руке – нож, покрытый засохшей кровью. Перед ней лежала жертва – девушка, чьи глаза были широко раскрыты, полные ужаса. Её кожа была бледной, но уже покрывалась язвами, а её грудь вздымалась, как будто она пыталась дышать, но воздух был ядом. Лидия хотела бросить нож, но её рука двигалась сама по себе, и она почувствовала, как лезвие впивается в плоть девушки, разрывая её кожу, ломая её рёбра.
Крики девушки были невыносимыми, но они были не просто звуком – они были частью Лидии, её болью, её проклятием. Она видела, как кровь девушки течёт по алтарю, как её внутренности вываливаются, как её кости ломаются, и тени вокруг начали шевелиться, питаясь её страданиями. Лидия попыталась остановиться, но её некромантия вышла из-под контроля, и куски плоти девушки начали оживать, ползя к ней, цепляясь за её ноги, оставляя следы гноя.