Чудодей - стр. 15
Немного подумав да приглядевшись, я догадался о направлении следов и, подойдя к накрытому одеялом стогу, поставил возле него свой туесок.
— Ну здравствуй, хозяин, — сказал негромко. — Не гневайся и не бойся — с добром я к тебе пришел. Мы пришли, — и открыл туесок.
Батаня не пожелал вылезать на пол и резким прыжком забрался мне на плечи, озираясь по сторонам. От неожиданной тяжести я охнул и пошатнулся, чувствуя себя лошадью, на которую внезапно запрыгнул деревенский мальчишка.
Баган, верно, за нами наблюдал. И, увидев Батаню, неохотно высунулся из сена. Одет он был по-человечьи в штаны и рубаху, ростом чуть выше моего колена. Недлинная жесткая на вид шерсть напоминала коровью и была совсем короткой на морщинистой мордочке — здешнему багану было очень немало лет. А еще у него были длинные широкие уши, как у теленка. Они смешно торчали из-под вязаной шапочки, кажется, сделанной из новенького носка.
Он смерил меня взглядом внимательных черных глаз, тоже чуть-чуть похожих на коровьи, и хрипло сказал:
— Так ты чудодей… Позвали тебя помочь, вестимо. А я и не признал.
— Бывает… — я и правда не сердился уже на несчастного запуганного чудицу. — Зла держать не буду, понимаю, что страшно тебе было. Видел я, что с табунником сделали. И с остальными.
Баган горестно вздохнул, собрал ногой раскиданное сено и сел на получившийся стожок.
— Я один остался, — сказал он, глядя себе под ноги. — Хоронился от твари проклятой то в сене, то на чердаке. Да и сама она Баску нашего дюже боялась. Я, как человече за порог, так его из стойла выпускал. Он тварь-то не видит, но все чувствует. Погонял ее як пес сторожевой, едва только сунется.
— Можно? — я тоже скатал себе сенный стожок, свернул одеяло и присел напротив багана. Батаня, подумав немного, перепрыгнул на крышку туеска и устроился на ней.
— Суседка ты! — словно запоздало опознал его баган. — Вот диво. Без одежки, с человеком под открытым небом ходишь… А я все думку думаю, кто ж ты такой.
Батаня ему не ответил — лишь нахохлился, вздыбив сверкающую чудью шерсть.
— Ты, хозяин, нам лучше про тварь расскажи, — попросил я. — Чудище, что ль, какое?
Баган глянул на меня исподлобья, разгладил шерсть на подбородке.
— Так я тебе скажу, чудодей — не ведомо мне таких чудищ. Не волколак то был, но як зверь лесной, не мертвяк, но голова что голый череп, не лешак, но словно мхом порос. Нет, не наших земель то чудище, — подвел итог баган и испуганно оглянулся на вход в хлев.
— А людей? — я тоже посмотрел на тяжелую дверь, но та была недвижима и молчалива. — Девушек тоже оно убило?
— Як знать, — вздохнул баган. — Жаль тех человечин. Три из них за коровками моими дюже справно ходили. Чистые всегда, хорошо подоены. Сызмальства матери их учили, славным хозяюшками росли. И только одна, Русанка, все больше травками занималась. Тятька у нее оратай местный, мамка — одежку всей деревне шьет. А она вот желды откуда-то ведать начала, какие от хворей, какие для нужд всяких. Балий из нее, значится, получиться должен был.
— Это не ее ли на поляне в лесу последнюю нашли?
— Ее… — баган снова вздохнул. — Не знаю я, чудодей. Не ведаю, кто убил. Можно, тварь неведома, а можно, и не она.
— Понимаю… — протянул я. — А еще одна что?
— Про нее мало знаю. Нет у ее батьки коров.