Честь и Нечисть - стр. 4

Решил не обращать внимания, пускай бухтит. Спешить не хотелось, подождёт Ренат, если что…

Всё хорошее когда-то заканчивается. Вот и сейчас нужно встать, кривясь от боли, разогнуть затёкшее тело, забросить полупустой рюкзак на спину и вылезать из этой воронки. Ещё минут тридцать петлять по тайге до дороги, отмахиваясь от лезущих в лицо комаров, и только потом, в машине, можно окончательно расслабиться, растечься на мягком сиденье.

Светлана Сергеевна полезла первой. Стоял внизу, дожидался своей очереди, время от времени поглядывая на обтянутую синими спортивными штанами огромную задницу, обтянутую синими спортивными штанами, нависающую над головой. Двигалась медленно и осторожно. Внезапно комель ствола, упиравшийся в дно воронки, содрогнулся и чуть сдвинулся, заскользил по мокрым камням. Светлана Сергеевна застыла.

– Что там? – прошипела сверху. – Держи!

Подскочил к стволу, навалился всем телом.

– Держу! Давай!

Она аккуратно переставила ногу на следующий сучок, опёрлась, пробуя его прочность, перехватилась рукой за обрубок ветки возле самого края воронки и начала подтягиваться.

Время внезапно остановилось. Внутри образовавшейся пустоты раздался хруст, и центнер живого веса, отвалившись от ствола, обрушился вниз.

Хруст ломающейся ветки я услышал, но не успел поднять голову, чтобы увидеть несущуюся на меня Светлану Сергеевну. С утробным кряканьем выпустив воздух из легких, был мгновенно смят и раздавлен.

Оба тела с глухим стуком впечатались в груду камней на дне воронки. И время потекло дальше…

Следователя МВД России по Пинежскому району капитана Синельникова И.К. подташнивало. В настоящий момент за поведение, недостойное звания офицера, он был выдворен из родного отдела в двухдневную командировку в г. Прилукомск, а попросту говоря: «Пошёл вон, c глаз долой! Ещё один такой залёт, и вылетишь из органов».

Старательно объезжал колдобины на дороге. Стрелка спидометра металась между шестьюдесятью и сорока. Каждая встряска отдавалась в голове болью – от виска к виску перекатывался чугунный шарик, разгонялся и бил в кость снова и снова. Наказание вылилось в бессмысленность поездки и определялось километражем. Двести сорок в одну сторону по жаре и с похмелья, да по такой дороге… Звери бесчувственные! Умереть здесь и сейчас! И вся эта мутотень затеяна, чтобы лично забрать бумаги, которые легко передаются по факсу. Воспитатель хренов! Благодетель! Ни о каком расследовании даже речи не идёт. Москвичи прибабахнутые в пещеру сунулись. Несчастный случай. Только бумажки, блин!

Остервенело крутил руль, в машине пахло пылью и бензином. Хорошо, что хоть сухо. Как же они здесь осенью-то ездят? Потрёпанный «Логан», побрякивая нутром на колдобинах, в любой момент мог закапризничать, годков-то ему уже… Пустынная жёлто-серая грунтовка, разукрашенная теневыми пятнами от подступающих вплотную деревьев, казалось, резала тайгу напополам. Автобус, говорят, до Пинеги ходит. Где он, этот автобус? Ни одной машины навстречу. Куда еду? Дыра! Ага, а Пинега твоя – не дыра?

Почему я опять сорвался? Ведь выпрут. И куда тогда? Грузчиком при магазине спиваться? На лесопилку разнорабочим? Надо завязывать. Твою же мать! Всё из-за Марины. Сука! Шесть лет прошло, выкинуть из головы пора – так нет, сидит обида.