Честь и Нечисть - стр. 3
Решили остановиться. Чертыхаясь оттого, что сложно как следует размахнуться молотком, пытался затолкать в трещину сейсмоприёмник. Свет фонаря судорожно метался в замкнутом пространстве, выхватывая из темноты запечатавшую вход расплывшуюся фигуру Эсэс, склонившейся над экраном компьютера.
Отстучали, переставили сейсмоприёмник. Потом переместили виброисточник и ещё пару раз отстучали. Ничего необычного, никаких пустот. Замёрзли, промокли. Настроение стремительно падало, и оба уже не раз про себя подумали, что неплохо бы свернуть работы и возвращаться в Москву.
– Который час? – спросил шёпотом. (Как-то само собой получилось, что в пещере все разговоры велись громким шёпотом.)
– Без четверти четыре, – постукивая зубами, отозвалась Светлана Сергеевна.
Видно было, что замёрзла и хочется ей наружу, на солнце, но сказать первой, что пора возвращаться, гордость не позволяет.
– Ещё один пикет сделать успеем. – Я специально произнёс эту фразу неуверенно, давая ей возможность скомандовать закругляться с работой.
Молчишь? Ну и чёрт с тобой! Я-то замёрз не так сильно, всё-таки двигаюсь, переползаю с места на место, переставляя аппаратуру. И как бы там ни было, мне нравится работать руками, нравится произносить эти специальные слова: «пикет», «виброисточник», «сигнал», «воздействие». Хотя, конечно, предпочёл бы сидеть сейчас за своим рабочим столом, а не копошиться в грязи, забившись, как крот, в какую-то подземную дыру… Да вру я, вру! Где-то на краю сознания понимаю, что эта дыра и есть то самое приключение, о котором мечтал всю жизнь, и другого, по всей видимости, уже не будет. Вот поэтому бодрюсь и терплю.
Сделали ещё один пикет. Перетащили аппаратуру в Снежный Туннель, запихнули в грязные намокшие сумки. Спешили. Светлым пятном дразнил выход из пещеры – тепло, солнце, звуки!
Вылезли, выбрались. Стояли на дне воронки, щурились, глаза привыкали к свету. Ещё потрясывало от холода, но тело уже ощущало тепло проникающее под мокрую одежду.
Солнце садилось, на небе повисли низкие, тяжёлые плюхи облаков. Пока работали в пещере, прошёл дождь и, видно, хороший. Мох на камнях потемнел, пропитался влагой. Слышалось едва различимое журчание воды, стекающей по стенам воронки, но самих ручейков видно не было, прятались под слоем мха. Нависающие высоко над головой лапы ели, все в капельках, поблёскивали в лучах солнца.
– Валентин, не сочти за труд удалиться на несколько минут, – чопорно произнесла Светлана Сергеевна.
Проблема туалета встала остро в первый же день. По стволу не налазаешься, да и опасно лишний раз. Так что пришлось мне протиснуться обратно в пещеру. Обдало холодом. Отошёл на пару шагов вглубь, стоял, считал про себя до ста.
Когда вернулся, Светлана Сергеевна доставала из рюкзака свёрток с бутербродами. Термос и две кружки, до краёв наполненные горячим чаем, рядом на камнях. Это становилось традицией: выползти замёрзшими и голодными из пещеры – в тепло, в солнце, жадно заглотить бутерброды (один с колбасой, другой с сыром), а потом не спеша прихлёбывать чай из кружки, грея об неё никак не согревающиеся руки. Красота! День закончен. Скоро придёт машина – и домой. Там душ, горячая вода, столовка, и интернет с телевизором, и постель с чистым бельём.
– Время, – недовольно буркнула, передавая бутерброды, будто это я, как всегда, виноват в задержке.