Честь и Нечисть - стр. 6

Неказистый дом, старый, крыша в заплатах. У забора трава по пояс, штакетник потемнел от времени. Калитка кособокая приоткрыта.

Смотрю на эту халупу, себя распаляю. Такая, значит, жизнь тебе нужна? Квартира отдельная не устраивает? Да плевать мне, что тебе нужно! Ты мужняя жена, изволь соответствовать!

Дверь по-хозяйски распахнул – и в комнату. Думаю, если сейчас их вместе увижу, в бубен этому клоуну, без никаких вопросов. Так бы и поступил, да со света в тёмной комнате не разберёшь, где кто. Ещё и притолока низкая, пригнуться пришлось, чтобы головой не зацепить. Не получилось сразу.

В комнате мужик за столом сидит, спиной к окну, лица не разглядеть, только силуэт.

– Ну, что? – говорю ему с нажимом.

Надо же как-то начинать, если с ходу ударить не получилось. Тут и Маринку увидел. Сидит на кровати у стены. Сумка и чемодан неразобранные возле ног. Потом уже сообразил, ждали они меня.

Как её да на кровати увидел, меня и переклинило.

– Что, – спрашиваю, – сука, допрыгалась? А ты чего расселся? – Это я уже мужику. – Харю сейчас тебе раскурочу, а потом под статью подведу, мне что два пальца.

Он голову поднял, распрямился. Тогда его и разглядел. Голова почти вся седая – первое, что в глаза бросилось. Кряжистый. Руки, чёрные от загара, с венами перекрученными, спокойно на пустом столе лежат, словно и не его. Ковбойка клетчатая, блёклая, застиранная. Застывшее лицо с глубокими морщинами по лбу, полоска шрама через щёку к виску. Губы поджаты. И глаза белые от бешенства.

Смотрит так, что у меня слова в глотке застряли. Жуткий взгляд, неживой, потусторонний. И пониманием окатило: не будет драки, махаловки с матом и крушением мебели. Смертоубийство будет. Серьёзно всё, по-настоящему, по-первобытному: либо он, либо я. И не страхом пробило, беспомощностью: он – готов, а я – нет.

Молчим, смотрим друг на друга. Я глаза отвёл, а он сказал глухо:

– Пошёл отсюда.

И я пошёл… Сука! Я пошёл!..

Бил рукой со всей дури по рулю, по клаксону. Давил подступающие слёзы обиды. Машина жалобно гудела на пустой дороге. Шесть лет, а как вчера, как вчера! Хорошо хоть, уехали они сразу. Легче стало, но ненамного. В Архангельск. Маринка девочку родила.

Наконец-то! Слева возник погнутый указатель синего цвета, весь в выбоинах от дроби. Надпись «Прилукомск» едва читаема. Вот интересно, это неосознанная ненависть местных охотников к судьбе, что забросила в эту дыру, или бездумная тяга к разрушению? Хотя, может, просто проверяют разброс дроби? Удобно.

Тайга нехотя отступила с обочины. Среди пустого пространства, неряшливо заросшего высокой травой, замелькали развалины: сарай – чёрные брёвна, провалившаяся крыша, остатки стены из белого кирпича, скособоченный домишко смотрит выбитыми окнами, ржавая вереница гаражей и вдоль дороги серые столбы с обрывками проводов. Вот и грубая бетонная стела с нашлёпкой поверх, с нечитаемой, стёртой дождями надписью – визитная карточка города. Приехал.

Здесь приходилось бывать, и не раз. Мелькнули две унылые пятиэтажки. Сушится бельё на верёвках. Пацаны возле подъезда возятся с мопедом. Кошка на обочине – притормозить. Юркнула в траву, не дура. Тётка с сумкой в дверях магазина. Представил, как льётся водка в пластиковый стаканчик. Сто грамм, больше не надо, и перестанет перекатываться чугунный шарик в черепной коробке, уйдут приступы тошноты. Выдохнуть и закурить! Всего-то и надо. Нет. Успею. Сначала доехать, посмотреть, что там за атмосфера, тогда можно и расслабиться. Хотя что в этой дыре может измениться? На весь городок один участковый и пара салаг в форме.