Чертова баба, или Приют для фамильяров - стр. 30

И смех, и грех! С трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться в голос. Но нельзя. Мне смешно, а у него трагедия. Ведь это же первая любовь.

- Том влюбился, - пропела Пружинка и захихикала.

- Цыц, мелкая! – демоненок вновь покраснел, как хорошо разваренный рак. – А то за косу дерну!

- А нету кос больше! – она показала ему язык. – Лола уговорила папу разрешить мне носить локоны!

- Том, можно совет? – я посмотрела на него.

- Конечно, миледи.

- Если хочешь привлечь внимание девочки, узнай, что ей нравится, что она любит.

- Это как? – нахмурился, но умные глазищи засияли надеждой.

- Смотри и слушай, все поймешь.

- Да у вас, у женского полу, разве поймешь? – вздохнул с тоской. – Без бутылки не разберешься, как Титькус говорит.

- А ты хотел, чтобы тебе сразу все на блюдечке преподнесли? – я усмехнулась и сорвала по пути травинку. – Ну, если попроще, то путь ты выбрал правильный – с цветами. Но – вызнай, какие у нее любимые, те и подари. Пусть тайком, ладно уж, коли ты такой стеснительный. На окошко положи вечером, только братьям ее не попадись.

- Спасибо, миледи! – просиял демоненок. – Так и сделаю!

- Ты бы набрался храбрости, оделся прилично и пришел бы к ее батюшке.

- З-зачем? – вытаращил глазищи.

- Руку и сердце его дочери попросить, конечно же! – с серьезным выражением лица заявила я, а потом расхохоталась. – Шучу, глупыш! Просто попроси разрешения дружить с Дженни.

- Неее, - Том махнул рукой, тяжело вздохнув. – Он меня поганой метлой погонит со двора! И до самого дома гнать будет! Заодно и папке нажалуется еще!

- С чего ты взял?

- Так ведь они зажиточные, миледи, - мальчик пнул камешек. – А про нас он говорит, что мы нищеброды.

- Не обращай внимания на сплетни, ладно?

- Это не сплетни, - он посмотрел на меня. – Ты же видела, отец сам пашет, в кузне тоже все сам. Плохо все у нас. Мама, пока жива была, наследство каждый месяц получала, то есть, частями его ей выплачивали. На него она и содержала приют для фамильяров. А после ее смерти дед подсуетился и нам эти выплаты перекрыли. Теперь еле-еле концы с концами сводим.

Вот, значит, как.

- Но папа никогда приют не закроет, мама ведь в него всю душу вложила. Это все, что у него от нее осталось.

- Не все, - я взлохматила его волосы. – Вы еще у него остались, общие дети, в которых ваша мама продолжает жить!

Я вздрогнула, услышав всхлипы. Посмотрела по сторонам.

- А Пружинка где, Том?

- Вон, ревет! – он ткнул пальцем на обочину, на которой сидела девочка, размазывая слезы по чумазому личику.

- Ну, ты чего? – я села рядом. – Не плачь, зайка!

- Эт-то я, - прошептала она сквозь всхлипы. – Я в-винотаааа! Ч-что мама ум-мерлаааа!

- Ни в чем ты не виновата! – прижала вздрагивающее тельце к себе.

Какая же она худенькая, надо откармливать срочно!

- Успокойся, золотко, - сама заревела за ней следом. – Ну, маленькая, не плачь.

- Скоро потонем, - Том отвел взгляд, но у самого тоже предательски задрожал подбородок.

- Иди уже сюда, - я притянула его к себе и крепко обняла.

Поревели вместе, успокоились. Уф, мне это тоже было нужно, много переживательного накопилось в последнее время.

- Так, давай мордашку вытру, - достала платок и протерла щечки Пружинки. – Все, хватит плакать, сидя на обочине, как погорельцы, пойдемте домой!