Чёрные Совы: Пробуждение - стр. 30
* * *
Всю ночь и утро Лесник просидел у тела друга. Он вспомнил всю их жизнь вместе. Вспомнил все радости и горести пережитые вдвоём. Лесник проклинал судьбу за то, что она с ними так поступила. Но больше всего он проклинал себя. Всё могло быть иначе, в этом он был уверен твёрдо. Со смертью Алексея в его жизни что-то порвалось, что-то, что никогда нельзя будет соединить в целое.
В полдень следующего дня за ним пришли немцы. Они застали его сидящим перед телом Алексея, голова друга покоилась на коленях Лесника. Он просидел так без движения всю ночь. Грубо схватив его и отпихнув беззащитное остывшее тело, они выволокли узника на улицу. Лесник не сопротивлялся, силы покинули его. Он ничего не чувствовал. Совсем ничего.
На площади было людно. Фашисты согнали сюда жителей всего села. Лесник думал, что это сделано для демонстрации его казни. Он даже почувствовал некоторое облегчение от этой мысли. Предатель достоин смерти, – подумал он. Однако Лесник ошибся, всё это было не в его честь.
Скоро он заметил крестьянскую телегу, на которой лежали три трупа: два парня и молодая светловолосая девушка. Телега была окружена немцами, но капитан СС, допрашивающий его, распорядился подвести Алексея к трупам. С удовлетворением на лице он показал на тела и сказал:
– Вадим, я хочу, чтобы вы полюбовались на дело своих рук.
Не дождавшись никакой реакции, эсесовец продолжил:
– Это вас не впечатляет, что ж, может вам понравится кое-что другое.
Лесника отвели от телеги в другой конец площади, где по указанию немцев за ночь были построены две виселицы.
Вскоре сюда ударами прикладов и пинками выгнали двоих избитых, израненных мужчин. Лесник узнал в одном из них Зимина – командира третьей диверсионной группы. Зимин придерживал за плечо молодого парня, который давно упал бы без его поддержки. Лесник заметил, что он одного возраста с Алексеем и даже чем-то был похож на него. Такие же ясные глаза и широкий лоб.
Способность чувствовать неожиданно вернулась к нему. Душа взвыла от осознания вины. Что же я наделал, – подумал Лесник, – я не спас Алёшу и приговорил этих людей. Я убийца.
Душа взорвалась. Её больше не было. Сердце и мозг наполнил холод. Тот самый холод, который заменяет душу. Никакие чувства более не владели Лесником. Хотя нет, одно чувство он явственно ощущал. Оно дало ему силы. Определило цель. Сгорбленная спина выпрямилась. Истерзанное тело перестало болеть. МЕСТЬ. Он знал, что ему теперь делать. Он должен отомстить.
Никто не заметил произошедших с Лесником перемен. К нему вернулась способность чувствовать, наблюдать, анализировать увиденное. Пленных подвели к виселице. Капитан СС о чём-то говорил с ними, но расстояние и всеобщий гомон не дали расслышать Леснику, о чём именно. Эсесовец был в хорошем настроении, на лице его играла улыбка. Рядом с ним стоял другой фашист, тоже в звании капитана, которого Лесник никогда раньше не видел. Хвастается, – подумал он, – перед недавно прибывшим. Что-то слишком много в простой деревне развелось офицеров СС. И что они здесь забыли? – автоматически подметил Лесник.
Дальше всё произошло очень быстро. Пленников загнали на виселицу и немецкий солдат, с нашивками ефрейтора, на ломанном русском, пряча руки от холода в рукава пальто, объявил деревенскому населению, что перед ними сейчас будут казнены враги Великой и Непобедимой Германии, а также «красные» убийцы и предатели, держащие русский народ в страхе и нищете. На площади раздался, плачь нескольких женщин и в спину агитатора, из толпы, прилетел снежок, наверняка брошенный каким-нибудь озорником. Автоматная очередь в воздух охладила пыл толпы. К Леснику сзади подошёл капитан и проникновенным голосом поведал: