Черновед. Изнанка - стр. 8
– Да что в этом переулке такого? – не выдержал Тимофеев.
– Мы не экскурсоводы, а проводники. Увидите своими глазами, если получится.
Вяло колыхнулась мысль размазать желтоватое лицо по стойке, как сырое яйцо, бить до тех пор, пока слова не польются наружу. Тимофеев тридцатилетней давности, подтянутый, широкоплечий и несдержанный, наверное, так бы и поступил. И разрушил бы шанс найти дочь окончательно.
– Хорошо, я готов заплатить. Только отведете меня сегодня же!
Цзун Гэ самодовольно улыбнулся. Будто прочитал грязные мысли собеседника.
– Боюсь, что сегодня нельзя.
– Что, дорога закрыта?
– Завтра, – проигнорировал его подколку китаец. – Вы попадете на переулок Жялвей завтра. Проводник будет ждать вас в баре ровно в полдень. Деньги отдадите ему. Устраивает?
Номер убрали сносно. Премиум-классом или хотя бы люксом назвать скудное убранство было сложновато, но батареи поддерживали тепло, кровать манила подушками, а в ванной призывно белела душевая кабина. Тимофеев устало опустился на пахнущее свежестью постельное белье и уставился на высоченное зеркало, стоящее напротив. Задумка дизайнера помещения (если таковой имелся вообще) оставалась загадкой. Мало кому придет в голову пялиться на собственное отражение сразу после пробуждения. Сейчас Тимофеев видел помятого жизнью тюфяка с поредевшими волосами и тоской в глазах. Лишь фирменная улыбка осталась неизменной – отголосок харизматичного лидера, изображениями которого были усыпаны все остановки Хабаровска. Директор и модель в одном лице.
«Маленькая компания – надежная защита. «Рубекс» – местное страхование!»
Его вызывающая доверие внешность притягивала клиентов лучше всяких лозунгов. БЖ уверяла, что Тимофеев буквально излучал ауру надежности, стоило лишь улыбнуться. Но то было давно. Виниры спасли улыбку, уколы пока еще сдерживали кожу от превращения в морскую губку, утренние пробежки не давали пузу вывалиться за резинку трусов, однако прежняя надежность испарилась. Внутри Тимофеев был совершенно пуст.
4
В аэропорту «Кневичи» царила привычная для такого рода заведений суматоха. Алла стремилась познакомиться с городом, но багажная лента, как специально, оставалась пустой. Бывшие пассажиры самолета, не так давно аплодировавшие Егору, теперь сгорали от нетерпения и поглядывали на часы. Ушло время подвигов, пришла рутина. Алла задумалась над тем, что большинство сумок и чемоданов набиты скучными вещами: одеждой, обувью, косметикой и прочей бытовщиной. Но не рюкзак Егора, разумеется. Еще на досмотре он вызвал неподдельный интерес полиции сушеными травами, амулетами и оберегами. Пришлось доказывать, что шалфей и полынь в список запрещенных веществ не входят. Книгу Тревог и «Маледиктиарий» Безликого, хранилища знаний поколений черноведов, Егор благоразумно захватил с собой. Газовую горелку в багаже не пропустили, так что она отправилась в мусорку.
– Забавное название – «Кневичи», – улыбнулась Алла. – Как будто чихнул кто-то.
– Если уж говорить о названиях, «Толмачево» ничуть не хуже, – ответил Егор. – Каждый раз как слышу, так хочется пельменей. У нас продавали такие, в Вятских Полянах.
Настроение у него было отличное, несмотря на столь серьезную причину для визита во Владивосток. Алла сама не могла перестать фантазировать о том, что прилетела на свидание или экскурсию (или все сразу). Ядвига, коконы, ритуал – все это казалось отдаленным, почти нереальным. Может, оттого что молодой и привлекательный черновед, стоящий рядом, избавил ее от смертельного проклятия, которое провоцировало бывших ухажеров на членовредительства и убийства. И да, Алла не могла не замечать игривый блеск в глазах Егора, когда он смотрел на нее.