Черновед. Изнанка - стр. 7
– Не похоже на процветающее заведение, – покачал головой Тимофеев. – Надеюсь, тараканы меня не съедят.
Цзун Гэ оторвался от заполнения документов. Маленькие губы растянулись в усмешке, придав желтоватому лицу крысиный облик. Шариковая ручка замерла над бумагой.
– Еще не поздно отказаться, господин Тимофеев. Деньги мы готовы вернуть.
Слендермен, скрестив на груди руки, демонстративно хмыкнул. Тебя, мол, никто не держит, и жалеть о тебе никто не будет.
– Откажешься тут, когда все занято, – нехотя объяснился Тимофеев. – Оформляйте.
Ручка вновь опустилась на бумагу, к недописанному слову.
– Между прочим наши клиенты очень ценят услуги «Приюта», – заверил Цзун Гэ.
– Завтрак в постель, полуголых горничных и вид на пляж? Нет, погодите. Это же не про ваше заведение.
– Напрасно вы… Как это будет правильно по-русски? Ерничаете. Номер прибрали перед вашим приходом. Завтрака в постель не дождетесь, но в гостинице работает бар с напитками самой разной ценовой категории.
Упоминание о баре Тимофеева приободрило. Точно отмеренное количество выпивки имело свойство сглаживать любые недостатки. Главное не забывать, что проблемы водкой не решаются.
– Вы местный? – поинтересовался Тимофеев.
– Смотря с какой стороны посмотреть, – маленькие глазки Цзун Гэ блеснули в тусклом свете. – За тридцать лет во мне стало больше русского, чем китайского. Только попробовали бы вы объяснить это местным нацистам в начале двухтысячных.
– Скинхедам? Этим уродам ничего не объяснишь и не докажешь.
– Тут я с вами согласен. Вы умеете поддержать диалог, когда не ерничаете.
– Я же не просто так спросил, любопытства ради, – замялся Тимофеев. – Раз вы долго здесь живете, то изучили город вдоль и поперек. Случайно не знаете, где находится переулок Жялвей?
Рука китайца с зажатым ключом от номера замерла, будто принадлежала восковой фигуре. Тимофеев почти физически ощутил застывшее в воздухе напряжение.
– Жялвей? Знаю очень хорошо.
Тимофеев едва не вскрикнул от радости. Не просто так он вынужден был лично приехать во Владивосток и оббегать все окрестности, вымотаться до последних сил и отчаяться до поисков самой замшелой гостиницы. Сама судьба привела его в «Приют» – заведение, в которое он в жизни не догадался бы зайти в обычных условиях. Прежде, чем Тимофеев успел издать хотя бы один звук, Цзун Гэ спросил:
– Уверены, что хотите попасть в переулок? Предупреждаю, это место не для всех.
Дрожащими пальцами Тимофеев извлек из кармана смятый листок. Положил на стойку, подвинул ближе к китайцу
– На фотографии моя дочь. Исчезла две недели назад. Заявление в полицию написал, волонтеров подключил, но результата пока ноль. Телефон выключен. Ее подруги тоже ничего не знают. Тело… тело, к счастью, не нашли. У месть есть информация, что дочка приехала во Владивосток, пытаясь попасть на переулок Жялвей. Но я, как ни крутился, такого места не нашел. Пожалуйста, расскажите все, что о нем знаете!
Лицо Цзун Гэ осталось невозмутимым. Как будто ему доводилось слышать о пропавших дочерях по два раза за день.
– Господин Тимофеев, наши клиенты ценят «Приют» за уникальные услуги. Мы способны не только поведать о переулке, но и провести вас туда. Только мы – и никто больше. К сожалению, благотворительность – не наш профиль.
Услышав сумму, Тимофеев замолчал. Принадлежащий ему Страховой дом «Рубекс» держался на плаву и успешно отбивался от поползновений крупных хищников, но покупка невнятной услуги по цене новенькой машины волей-неволей заставляла критически осмыслить предложение. Вообще не факт, что он получит желаемое. Мошенников сейчас развелось с достатком, а они любят паразитировать на чужой беде.