Черновед. Изнанка - стр. 35
– Сегодня красный?
– Нет. Попробую белый. Второй раз должно сработать.
– Так просто? Вряд ли ему понравится.
Никаких тебе привычных «добрый день» или «как поживаете». Никто не интересовался заключенными накануне сделками, здоровьем родственников или кличкой домашнего питомца. Никто не справлялся о погоде, хотя погода была универсальной темой поддержать разговор с малознакомым человеком. Каролина оказалась единственным человеком, действующим в привычных правилах логики. И приятным собеседником, кстати. Эта особенность Тимофеева как раз насторожила. Уж слишком они вдвоем выделялись на фоне общего помешательства. У него-то вменяемое объяснение имелось – отчаявшийся отец соскользнул в теневой Владивосток в поисках дочери. Без капсулы у него бы не получилось. Однако для Каролины подобное объяснение не подходило. Столь яркая женщина не смогла бы расхаживать по «Приюту» незаметно. Или у Проводника были другие точки сбыта? Он ведь упоминал о каких-то других, не таких безопасных способах.
– Как вы здесь очутились? – не удержался от вопроса Тимофеев.
– В городе?
– Вы понимаете, о чем я. Здесь. – Он кивнул в сторону бледных истуканов, провожающих его взглядом. – В безумной части Владивостока.
Каролина поморщилась, будто от головной боли. Рана на ее лбу задвигалась, как живая.
– Точно не помню. Я вообще не собиралась во Владивосток. Ехала из Находки к китайской границе. Собиралась переговорить насчет задержки поставки товаров. Погода была не для поездок, конечно. Снегопад все не заканчивался, да еще ветер поднялся. Я уже хотела разворачиваться и… – Каролина остановилась и задумчиво провела рукой по волосам. – Ну да, в меня въехал какой-то придурок на красной машине. Скорее всего, внедорожник, но марку я не знаю. После удара все вокруг перевернулось. Такое ощущение было, как будто меня засунули в коробку и хорошенько потрясли. Не ощущение даже, если машину посчитать за большую коробку.
Каролина едва не упала, поскользнувшись на облепленном белыми комьями тротуаре. Странный в Изнанке снег все-таки. Склизкий и чуть водянистый, несмотря на холод.
– Что случилось потом?
– Потом настал день открытых дверей в психушке, – Каролина нервно хохотнула. – Почти опустевший город. Бродяги, которые хотят не пойми чего, но точно ничего хорошего. По указателям и памятникам я определила, что нахожусь во Владивостоке, но на этом все. За четыре часа встретила только одного нормального человека. И тот выглядит шпионом на задании, вы уж простите.
Из ее слов Тимофеев понял только одно: Каролина умудрилась бесплатно сделать то, за что он отвалил несколько миллионов. Надо бы обсудить этот вопрос с Проводником, если получится.
– Хотите сказать, что в город вы не заезжали? – озадаченно произнес Тимофеев. – Значит, после аварии кто-то протащил вас сорок с лишним километров до города лишь для того, чтобы бросить на первой же лавочке?
– Я хочу сказать, что ничего не помню с момента столкновения. И давай уже перейдем на «ты». Обстановка располагает, сам понимаешь.
Два доходяги на углу вяло делили окровавленный сверток. Глядели они не друг на друга, а на прохожих. Руки ходили туда-сюда с деревянной гибкостью, почти как у марионеток. Не стоило бросать обрезок трубы, ох, не стоило. Под агрессивным взором доходяг Тимофеев увлек Каролину на противоположную часть дороги. До поликлиники оставался один квартал. Один квартал – и бегом назад, к переулку Жялвей.