Черновед. Изнанка - стр. 31

– Но ведь это просто мальчишки, – пробормотал Тимофеев, топая вслед за бормочущим мужичком. – Странные, одетые не по погоде мальчишки. Взяли в руки стекло.

Пожалуй, он бы справился с ними в случае нападения, но стоило ли рисковать? Один пропущенный удар грозил обернуться большой кровопотерей или гангреной. Слишком большая цена за безрассудное любопытство.

Из клубов подхваченного ветром снега вынырнула коротконогая нищенка в старых лохмотьях. Пальцы ее сжимали ржавые цепи, увенчанные кандалами.

– Ты готов? – спросила она у бормочущего мужичка.

Тот отделался фирменным ругательством и неожиданно ловко скрылся за стволами деревьев. Потеряв к мужичку интерес, нищенка устремилась к Тимофееву и повторила тот же вопрос.

– Готов к чему? – не понял он.

– Ты готов узреть его?

Слово «его» в устах нищенки сопровождалось благоговейным трепетом. Холодные пальцы сомкнулись на запястье. Забренчали цепи с кандалами. Глаза нищенки заволокло черным. Тимофеев вырвал руку и трусливо побежал, не разбирая дороги. Скрипучий смех преследовал его, как гончая.

Бормочущий мужичок исчез. Невольное одиночество лишь усугубляло нарастающий страх. Среди вонючих мусорных ящиков Тимофеев отыскал обрезок трубы. Приятная тяжесть в руке несколько успокаивала. Чутье подсказывало: в случае чего на полицию рассчитывать не стоило. Не то чтобы ему хотелось побить очередного сумасшедшего, но беззащитным он оставаться не собирался. Хочешь мира – готовься к войне, как говорят.

Обзывающий всех идиотами мужичок оказался самым нормальным среди обитателей Изнанки. Тимофеев, наученный горьким опытом, теперь обходил путников стороной. Он вновь и вновь ломал голову над тем, что произошло с Линорой. Почему она искала переулок Жялвей? Проходила ли она по этой же дороге? Как умудрилась пробыть в теневом Владивостоке столько времени и не сойти с ума? Тимофеев готов был поспорить, что ее бывшему – Славику Диджею «СОС» – местная обстановка пришлась бы по душе. Как же иначе? Галлюцинирующие жители, заброшки и темнота, как в закрытом авиационном ангаре, обустроенном под рейв-вечеринки. Просто благодатная почва для короля танцевального синтвейва.

Погруженный в размышления, Тимофеев сам не заметил, как добрел до перекрестка, уставленного разбитыми машинами. Неподалеку, на автобусной остановке, стояла одетая в дорогое пальто женщина. Она опустила голову и прижала ладони к лицу, сдерживая приглушенный плач. Серости и грязи в ее облике было поменьше, чем у других обитателей Изнанки. На ногтях блестел новенький гель-лак, что вовсе не соответствовало окружающей разрухе. Тимофеев застыл, разрываясь между стоп-сигналами осторожности, пылающими в голове огромными красными буквами, и желанием помочь угодившей в беду женщине. Довольно симпатичной, между прочим, если судить по изящному профилю, стройной фигуре и длинным ногам. Хорошая ловушка. Другие жители теневого Владивостока вызывали отторжение, а она – совсем наоборот. Но он ведь здесь не для того, чтобы строить из себя бога милосердия. Он ищет дочь, поэтому нельзя отвлекаться на всех подряд.

Вопреки здравым рассуждениям Тимофеев произнес:

– Вам нужна помощь?

Женщина вздрогнула. Медленно подняла голову, будто не верила, что во всем городе нашелся наконец человек, готовый справиться о ее самочувствии, и уставилась на Тимофеева. Она действительно оказалась красивой. Возрастные морщинки еще только наметились у краешков голубых, как небо, глаз. Высокие скулы были умело подчеркнуты неброскими румянами. Ухоженное лицо портила чудовищная, сочащаяся кровью рана на лбу. Сквозь разорванную кожу виднелась окрашенная в багрянец кость.