Черная любовь Шаха - стр. 28

Камаль не любит ни первое, ни второе, ни третье, и я почти уверена, что он откажется, но почему-то слышу совсем другое:

— Я остаюсь.

16. Глава 10

Сын спит в своей комнате — уставший и счастливый. Я сижу у его кровати дольше, чем нужно, просто чтобы отдышаться, но, по правде говоря, это совсем не помогает.

Щеки горят, а глаза лихорадочно блестят — особенно когда я нахожу в своем гардеробе платье, которое никогда не осмеливалась надеть, хотя Саша просил об этом множество раз.

Это платье меня уговорила купить Вика в одной из поездок по Европе, но теперь, когда я его надеваю, то не узнаю себя в зеркале: шелковое платье цвета топленого молока настолько тонкое, что идеально садится по моей фигуре. Достаточно короткое, с тонкими бретельками, открытыми плечами и ключицами — слишком откровенное, как будто бы. Слишком нежное.

Внутри поднимается азарт и легкий адреналин: почему нет? Что мне за это будет? И как он посмотрит на меня, когда я выйду в этом образе?

Я прижимаю холодные ладони к щекам и чувствую, что пылаю. Кожа горячая — то ли от выпитого вина, то ли от жары, то ли от сомнений. Стою, разглядываю свое отражение, и сердце стучит в висках. Я хочу переодеться обратно, но из открытого окна доносится голос Саши, чей-то смех, звон бокалов и гудение музыки. Вечер в самом разгаре, а Саша не любит ждать.

Поэтому я выпрямляю спину, распускаю кудри и выхожу.

Легкий шорох ткани по коже, шелест тонкого платья, прохладный ветерок скользит вдоль оголенных плеч. Носки обуви тихо стучат по гладкому дереву террасы. Воздух на улице теплый, с привкусом дыма и розмарина. Саша только что поджарил мясо, а Вика с Лешей открыли новую бутылку вина. Мужчины смеются, обсуждая политику, налоги и финансы.

Он замечает меня первым.

Камаль сидит чуть поодаль, боком к костру, в полутени. Свет от пламени играет на его лице, подчеркивает скулы, тени под глазами. Его взгляд сразу находит меня — и этот взгляд… слишком прямой. А еще настолько резкий, что на миг я теряюсь.

Камаль впивается в меня глазами. Сначала в лицо, потом вниз — по шее, по открытым ключицам, по тонким бретелькам, по линии платья, которое не скрывает почти ничего.

Потом — по ногам. До тонких, завязанных крест-накрест плетеных ремешков на щиколотках.

Вернувшись обратно, его взгляд становится темным, почти черным, как у хищника, и я понимаю, что моя маленькая шалость удалась.

Его челюсть сжимается как в замедленной съемке, а шея слегка напрягается. Пальцы, удерживающие бокал с алкоголем, сильнее обхватывают тонкую ножку, и я затаиваю дыхание, ожидая, что хрусталь сейчас разобьется от напряжения, но этого не происходит.

В его взгляде настоящая черная бездна, а в моем — тонна вызова.

«Ты сам решил остаться», — читается в моих глазах.

— Вот ты где, — слышу теплый голос мужа.

Саша сразу поднимается, кладет руку мне на талию и слегка сжимает.

— Я ждал, когда ты наденешь это платье, — произносит с оттенком одобрения в голосе, так, чтобы услышала только я. — Вино будешь, дорогая?

— Нет…

Саша усаживает меня рядом с собой, и я оказываюсь напротив Камаля. Во рту моментально пересыхает от взгляда, которым он награждает меня до этой самой секунды.

— Хотя буду, — произношу слегка хрипловато.

Саша ухаживает за мной, а затем садится рядом и закидывает руку на мое кресло, нарочито нежно касаясь голого плеча. Кожа покрывается мурашками, и я стараюсь включиться в разговор, который шел до моего появления, но у меня ни черта не получается.