Человек изначальный. Из пены морской - стр. 28

Далее Л.Вишняцкий уже смело рассуждает о «культурной революции» среди обезьян, употребляя именно это сакраментальное словосочетание: «культурная революция». Вдумайтесь в слова: это не эволюция, это ее отрицание, а ведь Вишняцкий у нас – один из авторитетных «эволюционистов».

Благодаря культурной революции появляются гении в мехах. «В тех видах поведения, которые требуют особенно сложной интеллектуальной деятельности, человекообразные обезьяны демонстрируют невиданные в животном мире достижения, ставя тем самым под сомнение реальность пропасти, якобы отделяющей их от человека», – пишет Вишняцкий. Это бихевиоризм начала ХХ в., от которого даже на Западе уже отказались, ибо абсурдно. Если у обезьян есть «особенно сложная интеллектуальная деятельность» и грани между человеком и обезьяной нет, то зачем вообще думать на тему антропогенеза? Остается только удивляться, почему обезьяны не пишут книги по антропологии, ибо это и есть «особенно сложная интеллектуальная деятельность». Или нет – не особо сложная? Или пишут?

Книга Л.Вишняцкого с говорящим названием «История одной случайности, или Происхождение человека» в известном смысле имеет итоговое значение, являясь апофеозом абсурда. В заключительной главе автор прямо говорит, что «антропогенез – следствие случайного стечения обстоятельств» (Вишняцкий, 2005, с. 76, 114, 115, 123, 124, 129, 133, 208). Здесь мы сталкиваемся с тем, что, по сути дела, выходит за грань науки.

Это уже религия – абсурдная вера в Обезьяну. Один из отцов Церкви, Тертуллиан, говорил: «Верую, ибо невозможно». Это один из главных постулатов религиозного мировоззрения. На первый взгляд – это глупость. Как можно верить в творение человека Богом и в воскрешение Христа, если это было невозможно? На самом деле Тертуллиан проявил великую мудрость. Зачем верить в то, что возможно? Это достаточно знать. Абсурдное, небывалое, невозможное требует веры. Но у Тертуллиана в алтаре Христос, а у наших ученых – косматая обезьяна.

Идею человека как «биокультурного существа» развивал немецкий философ, член НСДАП А. Гелен на базе своей концепции «незавершенности человека». Именно в том духе, в каком она присутствует у Вишняцкого, человек является эволюционно ущербным животным и поэтому неадаптивным; в силу своей неадаптивности (голое, невооруженное существо) он не мог выжить ни в лесу, ни в саванне, он мог выжить только в культурной среде, следовательно, культура была ему изначально дана в качестве компенсации (Gehlen, 1940). Если бы не этот фактор, пресапиенсы просто не выжили бы, поэтому само существование людей является неопровержимым доказательством его правоты, считал Гелен.

Параллельно эту концепцию развивал Э. Ротхакер, вступивший в НСДАП еще до 1933 г. Согласно его теории, уже в процессе антропогенеза возникли разные «культур-антропологические типы», из которых один высший (Rothacker, 1944). Эта теория стала «научным» обоснованием расовых чисток. Дело в том, что трудовая теория антропогенеза не дает оснований для расизма, потому что начальные трудовые операции примерно общие у всех. «Культур-антропология» дает такую возможность, потому что культуры разные. На базе разных культур могут сформироваться разные антропологические типы и даже разные биологические виды, допускают теоретики «культур-антропологии». А что еще расизму надо? До 1991 г. эти теории и их носители не были актуальны в нашей науке, а в 90-е годы они стали предметом «философской моды» наряду с постмодернизмом. Отсутствие ссылок говорит, что историк Вишняцкий, к чести своей, возможно, даже не знал, что за люди являются авторами того, что он озвучивает от своего имени. Возможно, это не плагиат, а дефицит общекультурных знаний, творчество Вишняцкого позволяет делать и такие предположения.