Человеческая стая - стр. 76

А на следующее утро урок русского языка начался с разбора домашнего задания. Четверо пристыжённых семиклассников стояли в проходе возле своих мест. Даша – около первой парты среднего ряда, где они сидели с Мишей Багашевским, а Лина, Даня и Паша – около задних парт того же ряда. Наташа уже три дня болела, иначе, Поля не сомневалась, провинившихся было бы пятеро. Эта компания часто зависала – как они сами выражались – вместе после школы, так что уж если один не делал домашку, то не делали её и остальные. Торопясь, они дословно переписали у Даши. Это был самый надёжный способ не спалиться, ведь лучшая ученица параллели не ошибалась. Но сейчас, похоже, что-то пошло не по плану, и Валентина Григорьевна решила устроить разбор ситуации при всём классе. Она сама называла это показательной поркой, и хоть никогда рука её не касалась ни одного школьника, шрамы от этих психологических порок зарубцовывались долго.

– Из-за тебя, Осипова, – сквозь стиснутые зубы прошептал Паша. Взгляд его так и обжёг пылающей ненавистью – Поля вжалась в стул. Паша был бы красивым, если бы не постоянные его попытки утвердиться в классе и не отстать от Дани. Первые годы Поля замечала эту красоту, но теперь привлекательная внешность прочно и навсегда скрылась за его сущностью. Если у Малюты жестокость, чёрствость, безжалостность и ненависть к большей части окружающих были естественны, даже шли ему, то на Пашином простом, но очень миловидном лице, славянском, как у Поли, злое выражение было чужеродными, и делало его совершенно отталкивающим.

Малюта тоже бросил взгляд на Полю, но ничего не сказал. Выражения у троих, поднявшихся со своих мест, были встревоженные. Лица четвёртой участницы показательной порки, Даши, Поля, конечно, с третьей парты не видела, но вся круглая фигура отличницы как-то внезапно напряглась. И ещё бы тут не напрячься: Даша-то страдала без вины, это же не она списывала, а её заставили стоять, вдыхая запах позора.