Человеческая стая - стр. 52
Поля однажды решилась купить себе книгу на сдачу, но той не хватило, и затея провалилась.
Но и без книг в переходе всегда продавалось что-то интересное. Наклейки, брелоки, фигурки солдатиков и животных. Если Поля разглядывала их, в голове всплывали целые истории. Фигурки оживали, двигались и переносили Полю в воображаемые миры. Это сильно её отвлекало, а мать ругалась, что дочь так долго ходит за газетами. Они покупали телепрограммку, хотя и Поля, и мать телевизор смотрели мало, а ещё несколько изданий с кроссвордами, которые мама решала пачками. Иногда и Поля присоединялась, но редко разгадывала до конца.
Газеты продавались в трёх киосках – перед самым выходом из метро, напротив и чуть поодаль, за три ларька от первых двух. Поле нравился этот последний. Именно там было удобно рассматривать книги. Но мамины кроссворды быстро раскупали, поэтому приходилось спрашивать их в других киосках.
Стоял октябрь. Тёплый октябрь тысяча девятьсот девяносто пятого. Однажды мать отправила Полю за газеткой. Девочка вышла из дома, собираясь как можно быстрее возвратиться: хоть в пятом «В» уже началась серьёзная учёба, но был выходной, и Полины мысли остались дома вместе с героями книги, которую она читала. Ещё видя внутренним взором их образы, Поля сунула голову в окошечко киоска, того, что у самого входа в метро, и заученно попросила кроссворды. На неё пахнуло перегаром.
– А что, без сдачи не было? – донёсся из недр киоска грубый женский голос, немного хриплый. Такой болезненный, будто его обладательница сильно страдала. Рука с коротко стриженными – да нет, обломанными – ногтями сгребла Полину купюрку. Затем сунула ей сложенную вдвое газету. После этого руки принялись отсчитывать сдачу, голова продавщицы склонилась и придвинулась к окошечку ближе. Поля увидела немолодое лицо и набухшие под глазами синеватые мешки. Кожа женщины была бугристой и отливала желтизной. Волосы свисали по сторонам лица неряшливыми сальными прядями отросшего каре. Первым порывом было отшатнуться, но Поля сдержалась. Мать ждала не только газету, но и сдачу. А затем интерес пересилил отвращение. Нечто знакомое показалось Поле в этом лице. Сдачу она не проверила, задумалась, откуда знает продавщицу газет. И уже только отойдя от киоска, вспомнила её голос: «Мой сын не дерётся, он защищает своё».
Поля встречала эту женщину несколько раз в школе, но давно. Она приходила ещё к Владе. Но тогда выглядела получше. Тамара Тимофеевна почему-то её никогда не вызывала, хотя причин сделать это даже Поля знала не одну. Вспомнила, что видела её и у пивного ларька – бывшая подруга Маша показывала. Это была мать Малюты.
Прежде она, кажется, не работала, только у того ларька и обреталась. А вот отец Малюты стал шестёркой у Али, как объясняла Маша. «Значит, теперь трудится и мать? А книжный киоск принадлежит Али? – спрашивала себя Поля. – И зачем ему обычный киоск?» Но рядом не было подруги, которая знала бы ответ. Да и интересовал ли он Полю без Маши?
Поля задумалась, не уточнить ли у Женьки – она-то была в курсе всех событий, творившихся в школе и на районе, но интерес быстро пропал. Шустрая одноклассница хоть и шептала Поле на ухо чужие секреты и по-своему старалась вовлечь её в жизнь класса, дружбы, как с Машей в начальной школе, у них не выходило. Слишком много у Жени было других подружек. Полю смущало, что она общается с Линой. Ещё Женя любила спортивные игры, а уроки физкультуры ждала, как праздника. Поля предпочитала тихонечко посидеть на диване с книгой, а физическая активность сделалась для неё мучением.