Человеческая стая - стр. 27

и легко с таким недугом не справиться, так что к однокласснику со слабым здоровьем надо относиться снисходительно. А ещё Мишин позвоночник был изуродован сколиозом, поэтому вместо физкультуры он нуждался в специальных занятиях. Сперва Поля не замечала странностей Мишиной фигуры, но после маминых слов обнаружила и неровную походку, и по-стариковски сгорбленную спину. Ни у кого Поля раньше не видела подобного. Мать заверила, что это пройдёт с возрастом после надлежащего лечения.

– Не обижай Мишу, – сказала мама Поле. – Алла Сергеевна так боится, что ему достанется от одноклассников.

Поля покорно кивнула, словно мать отругала её за плохое поведение. Она никогда не обижала и не собиралась обижать ни Мишу, ни других одноклассников. Поля попыталась представить – как это, когда всё в жизни даётся с трудом. Особенно чтение. Если бы Поле запрещали читать, она бы… Даже мысленно не удавалось подобрать слова, способные описать, что она бы сделала в этом случае. Сочувствие к больному мальчику обожгло изнутри.

Каждое утро мальчик и девочка приходили в школу вместе. Не считая тех дней, когда Миша пропускал. А это случалось часто. Но никогда он не рассказывал Поле почему, а на её невинные расспросы огрызался.

– Не твоё дело! – он даже повышал на неё голос, и Поля вздрагивала. Переносить агрессию к своим семи годам она не умела. Тем не менее не могла прекратить эти утренние встречи, происходившие ежедневно.

Однажды утром, как только Поля с Мишей вошли в освещённый длинными лампами холл, в уши взрывом ударил хохот. Нехороший, враждебный. Злой смех от доброго мало чем отличался, но Поля кожей ощущала разницу. Добрый смех мягко гладил по руке, а злой щипал спину, как сотня разъярённых насекомых. В этот раз и Поля, и Миша задержались дома не сговариваясь и случайно встретились на обычном перекрёстке. Только попозже.

– А вот и жених с невестой! – Малюте не требовалось кричать, чтобы донести мысль до каждого, находившегося в холле. Его всегда и слышали, и слушали. Класс разразился дружным смехом. Пожалуй, единственное, в чём первый «В» проявлял единодушие, так это в готовности посмеяться. Но все быстро присмирели – Владлена Дмитриевна призвала их соблюдать тишину и спокойствие на территории школы.

– Осипова влюбилась, – прошептал Поле Паша Яно́вич. Он подобрался поближе, так, чтобы учительница не слышала.

– Ничего я не влюбилась! – фыркнула Поля. Ей стало неуютно. Тревожно. А Миша, до этого безуспешно боровшийся с одолевшим его ноябрьским насморком, как назло, неловко чихнул в кулак.

– Правду говорю! – развеселился Паша.

Поля хорошо помнила приметы. Все в классе знали: если кто-то чихает во время разговора, значит, сказанное – правда. Это было так же верно, как и то, что, скрестив незаметно пальцы, можно поклясться в чём угодно.

Владлена Дмитриевна построила всех по двое, и Поля как обычно попала в пару с Мишей. Очень хотелось оттолкнуть его руку – ладонь была потной и холодной, но она приняла её. Миша зло взглянул на Полю, но тут же уставился себе под ноги. А затем покорно пошёл в общем темпе на четвёртый этаж. Поля подумала, что и Миша не выбрал бы её в пару: они были рядом друг с другом по принуждению учительницы.

Впереди шли Паша Яно́вич с рыженькой Наташей. А через пару Малюта вёл за руку Лину. Ту самую девочку, что ещё на линейке приглянулась Поле шикарными волосами. Лина с Наташей дружили, и теперь, обернувшись, пока не видит Владлена Дмитриевна, Лина прошептала что-то на ухо рыженькой подруге и бросила на Полю быстрый, но внимательный взгляд. Наташа прыснула в кулачок.