Человеческая стая - стр. 29
На переменках кружок девочек часто собирался около парты Лины. Все хотели дружить с ней. И Поля тоже пыталась войти в эту компанию.
– Осипова! Ты такая мерзкая! – Лина наморщила нос, и верхняя губа приподнялась, придавая её лицу выражение превосходства, от которого Поле всегда хотелось плакать.
– Ладно, что молчишь? Иди сюда ближе, – Лина поманила пальцем.
Девичий кружок расступился, уступая дорогу. Поля придвинулась к парте вплотную. Она подумала было, что на эту перемену поток неприязни иссяк и её приняли.
– Нам всем очень интересно, кем работает твой отец! Расскажи нам!
– Не знаю, – призналась Поля. Мама рассказывала ей об отце. Не часто, всего два или три раза. Если не считать тех случаев, когда в сердцах громко сетовала на генетику, из-за которой Поле досталось столько отцовских черт. Мама не прятала от Поли ни его имени, ни причин, почему они не живут вместе. Имя запомнилось. Оно напрямую было связано её собственным – Полина Сергеевна. Но сложное слово, обозначавшее профессию отца, из памяти выветрилось.
– Вот дура! – и Лина, а затем и Наташа раскатисто засмеялись. Остальные девочки тоже хихикнули, но довольно вяло, словно не понимая, хороша ли шутка. Двое из них, принципиальная Женя Максимова и кудряшка Ирка Воронина, даже оставили кружок и тихо вышли в рекреацию.
– Ничего я не дура! – слабо возразила Поля. А у самой в висках стучало: «Ну, конечно, дура! Разве можно, читая взрослые книги, забыть такое лёгкое слово?»
– Переспроси у него, а завтра нам расскажешь, – вставила Наташа.
Поля не могла спросить и по наивности пояснила девочкам, что отец с ней не живёт. Это вызвало удивлённые взгляды и тишину в разговоре, длившуюся несколько мучительных секунд.
– Понятно, почему ты такая замухрышка, – протянула Лина, последнее слово она выговорила с особым смаком. – Даже передника нового нет. Был бы отец, он купил бы тебе что-нибудь нормальное. Да и портфель у тебя как с помойки.
Да, платье досталось от Лены, дочери тёти Раи, маминой подруги, но на переднике-то был ценник, Поля сама его срезала, когда надевала в первый раз. Но теперь она благоразумно промолчала.
– А мой отец придумывает разные детали для ракет, – сообщила Лина. Поля только кивнула. Весь первый «В» уже был осведомлён об этой «космической» работе Лининого отца – предмете особой гордости, а также причине её новенького форменного платья, необычных бантов и лаковых туфелек. А главное – огромного розового портфеля, по виду заграничного, с изображением Микки Мауса10. Достижения отца придавали дочери вес в первом «В» сами по себе, да ещё, вероятно, высоко оплачивались, так что Лина шлифовала впечатление модными редкими вещицами. Что могла против этого сделать Поля? Она привыкла быть естественной, в её дошкольном мире не требовалось хвастаться ни одеждой, ни игрушками, ни чем-то ещё, доказывая своё превосходство. Что же касается Микки Мауса, то до встречи с Линой Поля даже не подозревала, кто такой этот мышь в костюмчике и больших башмаках. Мать подбирала ей мультики исключительно советского производства, из тех, что смотрела в детстве. А сама Поля предпочитала чтение.
В тот день Поля впервые ощутила свою семью неполноценной, а себя – совершенно неправильной. Словно на глазах у неё всё время были розовые очки нормы, привитой мамой, а теперь их сорвали. И Поля щурилась от яркого света, не в силах разглядеть и понять всеобщую норму. Ту самую, по которой жили ребята с горки, другие внуки бабушки Насти и, конечно, весь первый «В».