Чечня: Трагедия Российской мощи. Первая чеченская война - стр. 62
2 ноября чеченский парламент провозгласил полную независимость от России, что было подтверждено новой конституцией, принятой в следующем марте. Тем временем сторонники Завгаева и изгнанные коммунистические руководители, сохранившие контроль над своим родным Надтеречным районом[41] на северо-западе Чечни, начали формировать там вооруженную оппозицию.
Президент Ельцин ответил на эту декларацию независимости введением в Чечне 8 ноября чрезвычайного положения и угрозой восстановить порядок силой. Однако это решение было подвергнуто критике определенными группами СМИ и либеральными политиками в Москве, включая, как ни странно, тогдашнего либерального депутата Сергея Степашина[42], который три года спустя в качестве руководителя Федеральной службы контрразведки (ФСК), преемницы КГБ, сыграет ключевую роль в приближении Чеченской войны. Действия Ельцина также получили негативную реакцию со стороны Михаила Горбачева и его остававшихся сторонников в советском правительстве и МВД.
10 ноября в Москве для обсуждения президентского указа собрался Верховный Совет. Тем не менее в тот же день Ельцин направил в Чечню 600 солдат внутренних войск – как еще предстоит увидеть в 1994 году, этого было слишком мало, чтобы решить задачу, хотя, возможно, это было всё, что имелось в распоряжении российского руководства, учитывая хаос в вооруженных силах на тот момент. Это было первое из ряда российских военных унижений: вооруженные автоматами чеченцы встретили российские войска в аэропорту, окружили их и удерживали в пределах здания. Советская армия в этой операции не использовалась, поскольку она еще теоретически находилась под командованием Горбачева, да и в любом случае ее командиры не имели никакого энтузиазма для выполнения задачи. Впоследствии, ссылаясь на введение чрезвычайного положения в Чечне и факт отправки войск, Хасбулатов заявил комитету Госдумы по расследованию причин Чеченской войны: «Мы отменили этот указ уже после того, как его исполнение провалилось. Советские министры просто не хотели подчиняться распоряжениям российского президента – они щелкнули Ельцина по носу от лица Горбачева, а в результате через месяц получили Беловежскую пущу (соглашение между Ельциным, Кравчуком и Шушкевичем о роспуске Советского Союза)»>12.
После того как 11 ноября Верховный совет РСФСР отменил чрезвычайное положение и ввод войск, было достигнуто соглашение (чеченцы изображали его как капитуляцию на их условиях), согласно которому российских солдат посадили в автобусы и вывезли за пределы Чечни в сопровождении местной Национальной гвардии>13. Вслед за этим Ельцин отозвал свой указ и, пребывая в состоянии, ухода от ответственности и моральной трусости в отношении Чечни, которое станет тоскливым образцом его непоследовательности, попытался заявить, что вообще никак не был склонен к такому решению. Как сказал его пресс-секретарь, «[президент] согласен с решением Верховного Совета и предпримет необходимые меры по его реализации. Он никогда не был сторонником разрешения конфликта любой ценой – только при помощи политических мер, только путем переговоров, вне зависимости от того, насколько сложными они могут оказаться»>14.
Как и позднее, в декабре 1994 года, успех чеченских сепаратистов был не просто результатом чеченской храбрости и стойкости. Российские войска и их командиры пребывали в крайнем недоумении относительно приказов, которые им отдавались, и цели операции. Отмеченные выше действия Ельцина были предприняты в наихудший момент с точки зрения воинского духа, когда Советский Союз рушился, а солдаты были совершенно не уверены в том, кто ими командовал и кому они должны быть лояльны