Чечня: Трагедия Российской мощи. Первая чеченская война - стр. 61
Конечно же, ни одному из этих людей их новоявленная приверженность национальному делу не помешала использовать новые возможности для преступной деятельности. В феврале 1992 года неподалеку от резиденции Дудаева в Грозном я наблюдал инцидент, который, возможно, был характерен для многих революций. Из здания вышел некий человечек с горящими глазами и лицом гангстера – это был Иса Ахъядов, представитель Национальной гвардии (и, как мне сказали, бывший офицер КГБ). Он заявил толпе, что несколько его людей были несправедливо арестованы милицией – как мне позже сообщили, за грабежи магазинов. Затем он разразился пламенной речью о том, как директора государственных магазинов воровали продукты для себя и устанавливали высокие цены. Потрясая пачкой бумаг, он кричал:
«Я руководитель специальной комиссии номер 0001 по продовольствию, и у меня тут есть доказательства коррупции директоров из коммунистической номенклатуры. Мы хотели показать это президенту, сказать ему, что их надо уволить и наказать, чтобы у людей была еда, и поэтому нас преследуют и сажают в тюрьмы… Во время революции мы рисковали жизнью за народ. Нас не должны преследовать предатели… Старые коммунисты сами просочились в нашу революцию, а теперь они контролируют парламент и пытаются восстановить свою власть».
Часть толпы выразила свое одобрение, но другие кричали в ответ: «Это просто пьяное представление, ты раскалываешь народ». Еще одни говорили: «Скажи, где они прячут еду».
По инициативе Руцкого российский парламент призвал к расформированию вооруженных групп в Чечне. 23 октября Генеральная прокуратура России издала распоряжение, запрещающее деятельность групп, требования которых «нарушали территориальную целостность Российской Федерации». Но, похоже, это давление с российской стороны, – как можно было предсказать и как в дальнейшем неоднократно происходило, – лишь повысило поддержку Дудаева и радикалов. Через несколько месяцев, в феврале 1992 года, я брал интервью у Мусы Темишева, редактора газеты «Кавказ» и резкого критика Дудаева со стороны умеренной чеченской интеллигенции. Он уже предупреждал об угрозе «исламского фундаментализма» и «неконтролируемого бандитизма» в Чечне и называл Комитет общественной безопасности, учрежденный Дудаевым, «комитетом грабежа у общества». Темишев заявлял о необходимости создания «Российского содружества наций», включающего Чечню, причем без границ между двумя странами.
Но когда я спросил у него о возможности российского вмешательства, он ответил, что в таком случае чеченцам нужно взрывать российские атомные станции и поднимать восстание:
«Я против Дудаева, но если русские придут сюда, то я, Муса Темишев, буду первым, кто начнет так действовать, и так же будет делать каждый чеченец. Русское вторжение будет третьим русским геноцидом против чеченской нации… Почему мы должны быть единственными, кто боится? Прошлой осенью только потому, что мы блокировали аэропорт и показали, что готовы умирать, российский парламент наложил вето на ельцинское чрезвычайное положение. Только этот язык русские и понимают»[40].
27 октября Дудаев провел президентские и парламентские выборы. Сам он получил 85 % голосов, а националистские группы захватили все места в парламенте. Наблюдатели в тот момент заявляли о многочисленных нарушениях, включая запугивание местного русского населения, но в целом результаты, похоже, достаточно справедливо отражали тогдашние чеченские национальные настроения. Сразу после вступления в должность генерал Дудаев на месяц наделил себя чрезвычайными полномочиями, которые он больше никогда не сложит. Ельцин ответил на это требованиями роспуска чеченских вооруженных формирований, возврата захваченных зданий, проведения выборов в Верховный совет и референдума по государственной системе Чечни