Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне. Гражданский долг - стр. 59
Все находились в машинах, в ожидании выхода Жоганюка, который по рации попросил Кутузова задержаться. Наконец вышел и он.
– Всё нормально? Допсил не надо? – сунулся полковник в салон.
– Не надо, – твёрдо ответил Миша. – Ехать недалеко, внимания привлекать не будем.
Катаев пожал плечами. Он давно всё понял, ещё когда увидел все протокола визированные Кутузовым. Допсилы – это ОМОН, а значит ещё чья-то руководящая роль в отчёте. А так стопроцентная палка в одно горло, ну не считая «и другие сотрудники милиции».
Плевать… – с пьяной ленцой подумал Костя, – нам не жалко, ещё навоюем…
– Ну, с Богом! – Жоганюк отошёл от машины и махнул в сторону КПП, – выпускай!
За десять минут без происшествий выстрелились из города и запылили в сторону Аргуна. Машина Кутузова ехала первой. Костя сидел на переднем сиденье с картой на коленях, выполняя функции штурмана. Посматривая назад, он изредка уточнял ориентиры у Турпала.
Съехав с главной дороги, попрыгивая на ухабах, двинули по просёлку. Оставшиеся в советской эпохе, тускло-уставшие сёла, контрастируя с редкими коттеджами, на короткое время возникали справа-слева, оставляя после себя ощущение выдоха. До предгория недоехали совсем немного, Турпал указал на отворотку, завилявшую между сопок.
– Давай ориентируй, – напряженно взглядывая по сторонам, бросил Костя, освобождённому от пакета Турпала.
– Ещё полкиломэтра, там два коровника заброшэнных будэт… За ними свэрнуть… – чеченец, поозиравшись как кот, которого принесли на кастрацию, уверенно указал скованными руками.
– Оба схрона там? – строго спросил Миша, не отрывая глаз от дороги.
– Ну там, карочэ, рядом… Папит нэт ничэго? – облизнул Турпал пересохшие губы.
Липатов молча протянул ему полтарашку «Меркурия». Тот схватил её руками и сделал несколько жадных глотков.
– Эти? – ткнул в лобовое стекло на приближающиеся каркасы одноэтажных строений Кутузов.
– Да-да, сэйчас налэва, кароч… Там дароги нэт, пэшком нада… Нэдалэко…
– Сколько? – Костя убрал карту в карман двери и разложил приклад автомата.
– Мэтров сто…
Действительно сразу за коровниками дорога обрывалась. Дальше между двух зеленеющих холмов вниз уходил неглубокий, проросший весенней травой овраг. Ещё дальше, в низине угадывались очертания неширокого каньона, образовывавшего что-то типа хода, упираясь в склон сопки, которая в свою очередь уходила выше, теряясь в начинающей густеть «зелёнке».
Из второго УАЗа вышли Окунев и Гапасько. С небольшой задержкой вылетела пустая полторашка «Оболони» – с пьяной удалью выпрыгнули Лавриков и Бескудников. Видеокамера, висевшая на шее Лаврикова, моталась из стороны в сторону, стуча по пластине бронежилета. Бес же, положивший руки с закатанными рукавами на приклад и ствол, висящего на груди автомата, своей арийской внешностью напоминал пьяного немецкого оккупанта.
С неудовольствием взглянув на «вдетую» парочку, Кутузов, тем не менее, распорядился:
– Окунев и Липатов у машин! Остальные за мной!
– Анатольич, погоди в атаку поднимать, давай здесь выясним, где схрон, – Катаев не торопился выходить из-за холмов на обзор зеленеющей сопке.
– Куда, Турпал? – обратился к задержанному Костя.
Тот вытянул скованные руки (ноги ему освободили ещё по дороге) в сторону каньона:
– Там, кароч… В оврагэ, в том длинном… Рядом савсэм…