Часы с лягушкой - стр. 5
– Подсолнухи, – сказал Алешка. – Будем семечки грызть и телевизор смотреть. А шелуху в вазу складывать – Он встал на цыпочки и заглянул внутрь. – На весь год хватит.
Обрадовал.
– Мы будем в этот кувшин бросать кости, – голосом Карабаса решил папа.
– Как вам не стыдно! – сказала мама и ушла на кухню.
– Ладно, пусть живет, – папа махнул рукой и ушел в кабинет.
Но ваза прожила недолго. Алешка «случайно» задел ее. А потом, отстояв в углу (кстати, мама там прилепила скотчем таблицу умножения – чтобы не скучал), посмотрел на отбитое донышко. Там было что-то вроде синего штампика: «Фабрика «Заря» 2001 год». Вздохнул:
– До пятисот лет немножко не дожила.
И вот мы сейчас вспоминали эту вазу, шутили, но я заметил, что мама все время поглядывает то на меня, то на Алешку с какой-то тревогой. И в глазах ее не было веселых заразительных искорок. А когда мы уходили к себе, я вдруг услышал что-то странное.
– Да, мать, придется, – сказал папа каким-то упавшим голосом.
– А дети? – тоже упавшим голосом спросила его мама.
– Обойдутся, – неуверенно ответил папа.
– Они так тебя любят.
– Ничего. Разлюбят на время. Потом поймут.
Почему-то мне все это не понравилось. И тетя Зина что-то часто стала заходить к маме со своими сырыми или горелыми пирожками. И они долго сидели на кухне и вполголоса пили чай. Подслушать их не удавалось. Даже Алешке. Это мама у нас такая наивная, а тетя Зина всегда плотно прикрывала дверь, а иногда даже придавливала ее своим добротным туловищем.
Не так уж, наверное, важно, о чем шептались мама и тетя Зина, но вот если бы мы не пропустили очень важный разговор мамы и папы, потом все могло произойти совсем по-другому. Не так трудно, но… более опасно. Этот разговор сохранился у Алешки. Он списал его с папиного диктофона. Диктофон у папы классный. Он маленький, не больше зажигалки, очень чувствительный – пишет хоть со ста метров, а главное, включается сам при звуке человеческого голоса.
Время уже прошло, многое миновало, и я расскажу об этом неподслушанном разговоре, чтобы вам хоть что-то стало понятно. Может, вы окажетесь сообразительней меня. Впрочем, как сказал бы Алешка, это нетрудно…
Глава II
Время остановилось?
В тот решающий день мама и папа сидели на кухне.
– Вот, мать, послушай. – И папа положил на стол свой знаменитый диктофон. – И тебе станет ясно, что другого выхода у нас нет. – Он включил диктофон. – Это мне Иван Трофимыч переписал со своей записи.
Иван Трофимович – это генерал, папин начальник, они уже сто лет вместе служат и дружат. А у генерала в кабинете на нескольких телефонах автоматы такие стоят – включаются, если нужно записать разговор. От этого иногда очень большая польза получалась, много анонимных звонков удавалось установить и кого надо найти и наказать.
И вот что там было, на этой записи.
«Неизвестный:
– Товарищ генерал, нам ваш полковник Оболенский хорошо знаком. Он наш враг. Беспощадный, отважный и очень опытный офицер…
– Личные и профессиональные качества полковника Оболенского, – резко оборвал его генерал, – мне известны лучше, чем вам.
Неизвестный:
– Тем более. Со всеми своими качествами он стал у нас на пути. Его разрушительное следствие поставило под удар несколько значительных организаций, но самое главное – очень высоких государственных лиц…