Частный детектив - стр. 13

Пролистывая форумы, удалось наткнуться на ветку с обсуждением «одержимых депрессией». Некоторые люди описывали чувство, будто внутри них живёт что-то чужое, высасывающее радость. Один пользователь сравнил это с паразитом, который «шепчет, что ты ничтожество, пока не начинаешь верить». Комментарий психиатра под ним сухо отмечал: «Клиническая картина деперсонализации. Необходима консультация врача». Но несколько строк ниже кто-то процитировал апокриф: «И воззвал малеак к усталому сердцу, и стало оно жилищем его до скончания дней».

Я откинулся на спинку кресла, пытаясь собрать мысли воедино. За окном гас закат, окрашивая комнату в темные тона. Лёгкий сквозняк шевелил занавески, и на мгновение мне показалось, что в углу мелькнула тень – высокая, неестественно худая. Сердце ёкнуло, но когда я присмотрелся, там ничего не было. Просто игра света. Или память, вытаскивающая образы из бабушкиных сказок.

«Его доброта заканчивается, когда он голоден», – эхом отозвались слова Кристины. Я представил себе духа, сжавшегося в комок внутри чьей-то груди. Как он выглядит? Как ангел с обломанными крыльями? Как клубок колючей проволоки? Как бестелесная энергетическая сущность? Никто не знает, что это такое, но такое определение очень популярно. А может, он и есть сама боль – абстрактная, безымянная, принявшая какую-то форму?

Мой взгляд упал на фотографию на полке: я и девушка у горного озера, за два месяца до её гибели. Тогда я ещё верил, что рациональные объяснения существуют для всего. Но когда её нашли в лесу, с лицом, застывшим в немом крике, а в кармане – запиской со стихами на языке, которого не знал ни один лингвист. Тогда я впервые задумался, не правы ли те, кто верит в незримые миры. Следственные органы решили, что это уловка убийцы, пытавшегося запутать следствие. Убийцу, кстати, так и не нашли. Я тоже пытался, но безуспешно.

Ноутбук вывел сообщение, предупреждая о разряде батареи. Я потянулся за зарядкой, и вдруг пальцы наткнулись на что-то мягкое. Красная нить, та самая, хранившаяся в ящике рабочего стола. Бабушка умерла, говоря о «привязчиках» до последнего вздоха. А я, её внук-скептик, теперь сижу в полутьме, пытаясь отличить легенду от бреда, фантазию от предупреждения.

Вероятно, Кристина права. Может, не стоит лезть в это дело. Но как игнорировать шепот, который теперь звучит в каждом щелчке клавиш, в каждом шорохе за спиной. Малеак ищет хозяина, а я, кажется, уже начал слышать его голос – тихий, как скрип старых половиц, словно призывающий докопаться до истины. Или до безумия? Это мешало работе. Отвлекало путало. Так и с ума сойти недолго. Надо мне самому просветиться у врача.

Какие-то тени вижу, чьи-то голоса мерещатся. А кому-нибудь когда-нибудь было знакомо непонятное ощущение внутренней раздвоенности? Словно моё «Я», моё самосознание, неповторимая личность и человеческая сущность – это два никак не связанных явления? Уже очень давно ощущаю собственное тело как не своё. Ни близкие, ни малочисленные друзья не ощущаются как что-то, со мной связанное. В лучшем случае тело кажется персонажем компьютерной игры, в которую я играю. И все мои мысли убеждения, переживания, надежды и страхи на самом деле мне не принадлежат. Будто я сам не здесь, а где-то в другом мире. Где-то далеко. Лишь смотрю, да иногда влияю на движения этого персонажа. Причём не всегда это получается. Странное чувство, будто меня двое, и один из них – всего лишь кто-то посторонний.