Часовой Большой Медведицы - стр. 4
Поначалу путь от вокзала до отдела милиции казался легким, необременительным и настолько очевидным, что предложения таксистов «подвезти» выглядели несусветной наглостью. Однако, чем больше удалялся Мишка от вокзала, тем путешествие все более и более напоминало странствия избранного народа в пустынях Аравии. Притом что у евреев имелся хотя бы Моисей, а у него – лишь путеводитель по городу, купленный на вокзале.
При первом взгляде на карту предстоящий маршрут показался простым и понятным, особенно если вести по листу пальцем, отчеркивая нужное направление. Но, как водится, реальная городская география разительно отличалась от нарисованной. Можно сказать, отличалась радикально. Переулок, отмеченный на карте как проходной, оказался перегорожен стеной металлического гаража, проржавевшей и раскаленной даже на вид. Пришлось искать обход. Спустя пятнадцать минут чертыханья и поминания всуе руководства Школы МВД нашелся более-менее подходящий маршрут. Однако на месте пустыря, растекшегося по карте города кляксой, возвышалось странное здание четырехугольной формы, окончательно превратившее Мишкины поиски в передвижение по ленте Мебиуса. Поиски пришлось возобновить, призвав на помощь столь необходимый опыт чертыханья. Впрочем, теперь поминалось всуе не только руководство Школы, но и начальство местного отдела милиции, замаскировавшее свою резиденцию столь искусно, словно стремилось спрятать убежище то ли от врагов внешних и внутренних, то ли от докучливых заявителей и досужих посетителей, то ли от них всех вместе взятых. Обучению оперативно-розыскной деятельности в школе отводилось немало времени, но практическое применение данной дисциплины Канашенков представлял себе немного иначе. С каждой минутой он все больше понимал, почему после гордого отказа от их услуг улыбки таксистов на привокзальной площади становились такими язвительно-ехидными.
«Что ж, мне всю жизнь по этой пустыне мотаться?!» – отчаянье достигло критической точки. Осознание собственной беспомощности посреди большого города было унизительным.
Надо отметить, что, называя город, по которому он плутал, словно по лабиринту, пустыней, он несколько грешил против истины. Невзирая на жару, а может, и благодаря ей, жизнь в городе кипела. То тут, то там мелькали стайки голоногих мальчишек, и кто-то из них даже пальнул в Мишкину сторону из рогатки. Выяснять, кто именно из сорванцов произвел коварный выстрел, надвинувший фуражку ему на глаза, не хотелось, а сил догнать злоумышленника не осталось и в помине.
Шагах в сорока от Мишки двое низкорослых мужчин, потряхивая длинными, до пояса бородами, деловито возились возле открытого люка канализации, поочередно ныряя в него так, словно соревновались между собой. Миазмы, распространявшиеся из люка, вызывали мысли о химическом оружии, и потому подойти к рабочим и спросить у них дорогу он не рискнул, справедливо полагая, что без ОЗК[1] и противогаза он не одолеет и половины пути. Кинув настороженный взгляд на странную парочку, Канашенков отметил про себя, что не будь он уверен в том, что находится в российской глубинке, непременно принял бы данную пару за гномов, настолько оба были похожи на толкиеновских персонажей.
Так и не решившись прорваться через химзавесу канализации, Мишка в очередной раз поплелся искать обходной путь. Пропало желание даже чертыхаться, и он понуро брел в тоскливой тишине, расходуя остатки сил на то, чтобы сберечь видимость собственного достоинства. Чемодан же вел себя по отношению к своему хозяину просто предательски – больно стучал по колену и цеплялся за все кусты, ограды и калитки, мимо которых проходил лейтенант. Впрочем, расстаться с изменником он не мог – бабушкин подарок хранил в себе все имущество, включая документы.