Чаша Пифагора - стр. 21
– Вы больной человек, – следователь перевернул несколько листков дела. – У вас катар, хроническое воспаление желчного пузыря и печени, вегетативный невроз. Вам сейчас дадут десять лет лагерей и всё, слышите, всё конфискуют».
Сергей перестал писать. Мысли попробовали найти ответ женщины на вопрос следователя, перебрали несколько вариантов, искали логику и смысл, но, не найдя ничего, сдались, подтолкнув к написанию только одной фразы:
«Никогда и никому ни в какие времена не удавалось победить алчность, искоренить в людях мамоновы желания. Запретить людям есть “райские” яблоки, но разрешить демонам их предлагать – великая мудрость Создателя».
– Да, – протяжно произнёс Сергей и посмотрел в окно. Дождь на улице прекратился, серость города в сумерках стала чёрной, – недостойных чести людей с каждым годом всё больше и больше…
Он закрыл блокнот, магазин и тему для размышления. По дороге к дому он отчётливо почувствовал, что в его мысли кто-то заглянул.
Бриллиантовый калейдоскоп
Сергей проснулся внезапно, словно от толчка. Будто землетрясение качнуло дом, и панический животный страх, побежав по нервам, разбудил его. Адреналин, как ёрш, растопыривший иголки, понёсся по кровеносной системе, царапая сосуды, и, добравшись до головы, сдавил мозг.
Он открыл глаза. Стены не падали, и это, по мнению мыслей, было хорошо, они дали команду глазам найти часы, но пересохшие губы не смогли вслух произнести время.
Сергей с трудом перевёл себя в сидячее положение и, обхватив голову руками, выдохнул, издав скрипучий стон.
«Боже, – продолжили мысли, – что это? Мигрень вернулась?» – он прислушался к себе. Всё было плохо, кроме одного, и это единственное явно проступало в сознании только что увиденным сном. Схватившись за стоящий рядом стул, он с трудом поднялся и сделал несколько шагов на ватных ногах. Свет уличных фонарей, проходящий через шторы, дал возможность сориентироваться в темноте и подойти к старому виниловому проигрывателю «Электроника». Единственная пластинка, которую он любил слушать именно на этом аппарате, была музыкой Микаэла Таривердиева. Поставив песню «Барбара», он начал тихонько подпевать, чувствуя, как порхающие над клавишами пальцы композитора, чередуя белое и чёрное, рождали божественные звуки, позволяющие медленно вытаскивать терновые шипы из его головы. Сердце успокаивалось, дыхание выравнивалось, тело возвращало мышцам тонус, и он перенёс иглу на композицию «Снег над Ленинградом». Ночь, вещи стоящие в комнате, всё, что окружало его, растворилось в звуках. Он закрыл глаза и только хотел на секундочку уйти в мир грёз, как чья-то пришедшая в голову команда встряхнула его, заставив выполнять странные действия.
Тайник, месторасположение которого он приказал себе забыть, был открыт, несмотря на придуманные им самим сложные ловушки, за считаные секунды. Томящийся взаперти словно узник светло-голубой бриллиант, оказавшись на свободе, тут же поймал свет и, съев его, отдал граням блеск. Испугавшись, Сергей сжал камень в ладони и направился в коридор, где среди обувных щёток валялся небольшой кусок оконной замазки, а на полке стоял карманный фонарик с петлёй для руки. Вернувшись в комнату, он поставил на рычаг головку звукоснимателя проигрывателя и, не выключая вращение пластинки, прилепил замазку на центральный, выполненный из нержавеющей стали стержень. Несколько секунд Сергей сидел молча, словно осмысливая свой поступок, потом разжал ладонь и быстро воткнул бриллиант в мягкое тело замазки так, чтобы все грани короны камня остались на поверхности. Вращающийся кристалл мгновенно озарил комнату мягким светом движущихся по стенам точек.