Церковные песнотворцы - стр. 56

И среди живого наследия Церкви, живых скрижалей ее слова – в совершении чина Божественной службы, пленяющей человеческую душу в горняя, – особенно ценны, особенно охраняются труды святых отцов, посвятивших себя составлению песней церковных, образующих весь чин богослужения. В числе этих бессмертных имен, давших людям неугасающее пламя Божественной жизни, имя преподобного Иоанна Дамаскина, богослова и песнотворца VIII века, занимает одно из видных (если не первое) мест.

Нам очень отрадно в заключение сослаться на мнение Первосвятителя и Предстоятеля Церкви Русской, ныне покойного патриарха Алексия, который в своей речи, произнесенной 18 апреля 1948 года по поводу церковного пения, сказал: «…такие песнописцы, как св<ятой> Иоанн Дамаскин… и другие древние творцы церковных песнопений – навсегда останутся идеалами церковного творчества»[182].

Труды песнопевцев и отцов Церкви, вошедшие в состав богослужения, рассматриваются в последнее время как особый раздел – литургическое богословие. Мы не находим подобного определения в работах маститых исследователей песнопения и песнопевцев Православной Церкви ни в XIX веке, ни в начале XX века. С трактовкой богослужебного достояния отцов и песнопевцев Церкви как литургического богословия мы встречаемся только во второй половине XX столетия – особенно отчетливо она представлена преосвященным Вениамином (Миловым)[183].

Разбирая чинопоследование вечерни, утрени и других частей богослужения Православной Церкви, изложенное в различных богослужебных книгах, преосвященный Вениамин, касаясь трудов святых песнописцев, весьма обстоятельно излагает значение тех или иных произведений, которые, будучи посвящены различным спасительным догматам нашего православного исповедания, и в наше время имеют непосредственное отношение к жизни, подвигу и великому делу спасения каждого из членов Церкви – как мирянина, так и инока.

Автор «Чтений по литургическому богословию» отдает дань как отдельным отцам, так и их различным произведениям, то бегло, то более подробно касаясь тех основных богословских положений, которые в них раскрываются. Эти-то положения и составляют живую ткань предмета литургического богословия.

В наших опытах разбора богослужебного достояния Православной Церкви мы пошли по пути исследования отдельных творцов этого великого достояния – с уяснением как отдельных богословских истин, являющихся предметом воспевания этих отцов, так и возможного понимания индивидуальности каждого из преподобных песнопевцев, обогативших в меру своих дарований сокровищницу православного богослужения.

Тем плодотворней было бы, по нашему разумению, сопоставить между собой различные подходы к изучению православной литургии; рассмотреть труды отдельных церковных песнопевцев со стороны их значимости как литургистов-богословов, иными словами – со стороны участия каждого из церковных песнописцев в созидании литургического богословия.

Сила православного богослужения – в его непосредственном воздействии на человеческую душу, и потому анализ этого воздействия, возможно, и не является безусловным, как безусловно само священнодействие богослужения. Вместе с тем исследование источников, тех живых кладезей, которые питают это Безусловное, не может быть признано излишним, тщетным.