Цена моей свободы - стр. 27
— Где ты была?
— Странный вопрос, — хмыкнула я, — разве Борька не сказал…
— Где ты была, я спрашиваю! — заорал он и двинул на меня. Преодолел несколько шагов, разделяющих нас, я даже опомниться не успела, как он схватил меня за горло.
Я замерла, округлив глаза. Ни подобной прыти, ни этого выпада, по отношению к себе, я не ожидала. Перекошенный рот, гримаса, еще немного и забрызжет с ног до головы «ядом». Злоба, переполнявшая его, совершенно непонятна, а ещё ножницы… загнутые, толстые, бесполезные как оружие, но все равно такие пугающие. Они заставляли стоять смирно и ждать, главное не отводить взгляда.
Он впился своими глазами в мои, так близко, что я увидела в них свое отражение, и прямо в лицо прошипел:
— Какую игру вы ведете, девочка? Что вы задумали?
— Я была у Платова, — прохрипела в ответ. Горло он сдавил не в полную силу, однако, слова вырывались с хрипом: — Никаких игр я не веду.
— Никаких игр? – переспросил он, зрачки его сузились. Я кивнула, насколько смогла, под его хваткой, а он, наконец, отцепился. — Где Борис?
— Разве он не вернулся? — откашливаясь, спросила я и отошла на всякий случай.
Пока я, согнувшись, восстанавливала дыхание, Пантелеич прошел и опустился на стул. Плечи свесил, словно смяк или сдулся, будто этот припадок ненависти забрал у него все силы. Сомневаюсь, что это раскаяние, хотя кто его знает, может и так. Я опустилась на диван напротив и достала из сумочки телефон. Борька был вне зоны действия.
— Бесполезно, — поднял старик голову, — я раз десять уже набирал. — Ножницы он теперь держал в обеих руках, глянул на них, как будто видит впервые, и отложил на стол. – Давай, рассказывай, что там у тебя.
Характер я сочла показывать неразумным. И ситуация, и человек не располагали к вступлению в противодействие. Горло неприятно болело, но придется мне это как-то пережить. Я просто изложила, чем была занята эти сутки, опуская ненужные подробности. Старик слушал внимательно, вглядываясь в меня и пытаясь определить правдивость моего рассказа. Не перебивал, вопросов не задавал и, даже когда я дошла до того места, где меня сморил сон, не проявил своего отношения к моей оплошности. Только я закончила и замолчала, как он подвел:
— Значит, уверенности, что Борька был в доме у тебя нет.
— Нет.
— Иди, отдохни пока.
— А Борька? — спросила я. — Надо же что-то делать.
— Позвоню сейчас одному… товарищу, запрошу местоположение телефона. — Пантелеич стукнул себя по коленкам и поднялся. Подошел, и похлопал меня по плечу: — Ты молодец, беги, отдыхай пока.
Когда я открыла дверь к себе в комнату, старик, как бы между прочим, попросил:
— Покажи-ка мне его сообщения.
Все-таки не доверяет. Я вернулась и протянула ему телефон. Он порылся в нем, вернул мне и махнул рукой: иди, мол. Сам откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза.
В комнате я ещё раз набрала Борьку. Оповещения, что абонент появился в сети, иногда задерживают, правда? Безрезультатно. Что-то тягучее и неприятное, не иначе предчувствие дурного, липким страхом поползло по спине, заставляя вспотеть ладони.
Первой на ум пришла машина, преследовавшая нас с Борькой. Мог этот детектив снова вычислить его? Слабо верилось. Борька был прав, когда заявил, что случайностей не бывает великое множество.
А что если этому сыщику удалось узнать нечто большее, чем он поделился с ним? Может и мне следует поделиться со стариком этой оплошностью Борьки? Но что-то останавливало, навредить боялась.