Царство красоты - стр. 31

– Да какого чёрта, Янг? Нельзя нормально входить без такого грохота?

– Если я так тебя раздражаю , зачем мы живём вместе?

– А я это знаю? Ты припёрлась, вот и живём.

Девушкам нельзя говорить подобные вещи, я в курсе. Но мне плевать. И по большей части потому, что я знаю: Янг не обидится. Она вообще уже очень давно разучилась обижаться, её интересует только одно: получит ли она вовремя то, что ей так нужно. И она получит, потому что у меня это есть. И хватит нам обоим надолго.

Дрейф беззаботного вольного художника длился недолго. В один прекрасный день происходит то, что я, в сущности, предвидел и чего ждал, я получаю сообщение:

«Ещё 5 миллионов»

Еду в Париж к матери, продаю подаренную отцом квартиру, выручив за неё 800 тысяч евро, повторяю всю известную уже процедуру со счетами, но мой далёкий «друг» не удовлетворён:

«Ещё 4 миллиона»

« У меня их нет!»

« Это твои проблемы, парень. Срок – неделя».

А у меня нет денег даже на билет до Сиэтла.

Я в тупике и отчаянии. Настолько беспомощным не чувствовал себя даже в то время, когда одна за другой операции не приносили желаемого результата, оставляя мне перспективу хромого. Я прожил часть своего детства в боли, госпиталях и страхах, но так как в этот момент мне ещё не было страшно, как и не было такого засасывающего в депресняк чувства безысходности.

Rhodes – Home

Я долго не мог подсчитать разницу во времени: в Сиэтле на восемнадцать часов меньше, чем у нас – этот город одним из самых последних завершает наши земные сутки. Я звонил ночью, так, чтобы у них было десять утра – рабочее время.

– Здравствуй, отец.

– Здравствуй, Эштон.

– Мне нужна помощь.

Он некоторое время молчит

– Деньги?

– Да.

– Сколько?

– Четыре миллиона.

– Много.

– Да, много.

– Зачем, скажешь?

– Меня шантажируют.

Отец некоторое время молчит, затем спрашивает изменившимся голосом:

– Сколько у тебя времени?

– Неделя.