Бывший муж - стр. 44
Малышка сосала бутылочку. Я не удержалась и тихонько потрогала мягкий пушок на голове младенца. Лёгкий. Молоком пахнет. Девочка-одуванчик. Нет, она не вызывала у меня приступов любви или умиления, но… Младенцы умели трогать, а сейчас наедине с самой собой можно было не притворяться больше.
Трубку в больнице не брали. Звонить на сотовый сыну или Ярославу я опасалась - они там важными делами занятыми. Девочка сосала, а я набирала номер раз за разом и наконец добилась успеха.
— Я по поводу Ильи Ларина, - торопливо сказала я.
Себе я фамилию поменяла, взяла мамину девичью. А вот с Ильёй вышла засада - сделать это без разрешения его отца я не могла. Что-то подсказывало мне, что Ярослав не будет в восторге от этой идеи, и искать его, спрашивать позволения я не стала. Так мы и жили с Ильёй, с разными фамилиями.
— Всё с ним хорошо, - сообщила женщина. - Под капельницей лежит. Поспал даже. Не переживайте.
Легко сказать - не переживайте. Но ситуацию я отпустила, немного расслабилась. Ребёнок, словно почувствовав это тоже успокоился. Уснула, даже кулаки наконец разжались. Одну ладошку я тихонько потрогала - тёплая. Пальчики тоненькие. Ногти не мешало бы подстричь, да то уже не моя забота.
Мне хотелось не любить этого ребёнка. Может даже, ненавидеть. Но… Не выходило. Даже брезгливости не было. Она слишком мала для столь сильных чувств. Все, что я чувствовала - лёгкое любопытство и досаду.
— Удивительный ты ребёнок, - сказала я шёпотом. - Моего приходилось по часу держать на груди, чтобы уснул, или наматывать многокилометровые круги по парку с коляской.
Наверное - на отца похожа. Он тоже молчит и все в себе прячет. До последнего, пока поздно не станет.
Потом прошёл ещё час - и я решилась было ехать. Ребёнок беспроблемный, поспит в машине, но совесть мучила. Я тянула-тянула и не знала как быть. Решил все телефонный звонок сына.
— Мама! - сказал вполне бодро уже он. - Мне телефон мой дали!
— Здорово, - обрадовалась я. - А как ты себя чувствуешь?
— Мне на ногу наложили швы! Я тебе потом покажу. Шрам будет! — и столько восторга в голосе, что я чуть не разревелась от облегчения. Что ребёнку мои страхи? А он продолжил. — Мне кровь наливают. Папину!
— Переливают, - поправила я на автомате.
И только потом поняла. Папину кровь. Вот оно и началось… Уже папа. Мне стало неожиданно горько и обидно, я снова покосилась на спящего младенца. Сморгнула слезы.
— Тебя завтра ко мне пустят, - успокоил сын. - А деду позвонить можно?
Я представила, что сейчас он приедет. Обязательно приедет. Возможно не скажет ничего, но смотреть будет многозначительно. Я знаю, что он только добра мне желает, мой отец, только наше мировосприятие несколько различается.
— Не нужно! —с жаром сказала я. — Расскажем когда заживёт.
— Хорошо, - со смехом согласился отлично знающий деда Илья.
Мы поговорили ещё немного. Илья объяснил, что капельницу с кровью ему ещё раз поставят. И что спать очень хочется и вставать не разрешают, пока - даже в туалет. Я до безумия была рада, что с ним хорошо все, но представляла, что он один там, в этих казенных серых стенах и сердце сжималось.
— А папа? - немного споткнулась на этом слове, но продолжила. - Папа твой где?
— Он приходил, а потом ушёл, - сообщил сын. - У меня тут только чужая девочка на соседней кровати.