Бывшие. Дурман - стр. 12
— Очень, — мальчик улыбается и с интересом посматривает по сторонам.
— Рижская, восемь, — бывшая наконец нашла в себе силы заговорить, а я цепенею, меня до сих пор волнует ее голос. И если вначале я был уверен, что это злоба и ярое желание воплотить в жизнь свою месть, то сейчас начинаю сомневаться.
— Я в курсе, — вкрадчиво отвечаю и играю, как будто я хищник, решивший, что на сегодня сыт и можно позабавиться.
В зеркале заднего вида вылавливаю ее заинтересованный взгляд. Рина снова пугается и еще сильнее вжимается спиной в сиденье.
Сынишка у нее забавный. Неиспорченный. Заинтересованный.
— А бензина нужно много для этой машины? А она ваша? А мне такую подарите? — за несколько минут ребенок, как из пулемета, забрасывает меня вопросами. Я стараюсь удовлетворить детскую любознательность и отвечаю по порядку:
— Да. Нет. Как мама решит, — на последнем ответе специально упоминаю о Рине, в ее взгляде мелькает явная паника.
Неужели она и в правду решает, что я намерен возобновить наше общение? После всего?
В районе живота все скручивает в болезненном спазме. Меня немного прошибает пот. На повороте быстро стираю капли со лба. Вельская настолько погружена в себя, что совершенно перестает реагировать на внешние раздражители.
Я никогда не был в этом районе. Странно, что по этому адресу они проживают. Возможно, новый элитный район?
Я ошибаюсь. Из элитного тут если только кованая скамейка у подъезда и урна, вмурованная в тротуар. Остальное все уныло и печально. Обычный спальный район. Не новостройка. Старый фонд. В таком только разве тараканов морить.
По правилам службы такси водитель должен открыть двери и, если необходимо, вынуть багаж клиента. Препроводить до дверей подъезда. Глушу двигатель. Отстегиваю ремень безопасности и стараюсь быть галантным, насколько это возможно в подобной ситуации. Еще раз осматриваюсь, и только сейчас мелькает закравшаяся мысль о несовпадении тех данных с реальными фактами. Где же ее укомплектованный муж-бизнесмен?
На фотографиях, предоставленных матерью, была зафиксирована целая история искрометной любви. Я тогда кричал по ночам в подушку от дикой и разрывающей на куски боли. Как только представлял, что к ней прикасается какой-то мордоворот, трогает там, где складывались в дорожки мои поцелуи…
От необдуманных поступков уберег Женька. Договорился с охранником и принес «обезболивающее» хорошее, двадцатилетней выдержки, прямо в палату. Врачи поутру находились в шоке. Я не то что не помнил о Рине, я едва вспомнил, кем являюсь сам.
Тогда мне стало легче, а сегодня тот же друг окунул своими проблемами меня в болезненное прошлое с головой.
— Это вовсе не обязательно, — отодвигается в сторону бывшая и демонстративно обходит меня с другого конца автомобиля.
— Тариф «бизнес» обязывает, — хочется придушить мерзавку за ее дерзость и наглость. — Желание клиента — закон, — игнорирую ее выходку и направляюсь к ребенку.
Ее словно кто толкает с места, она несется к нам с мальчиком, как только я собираюсь к нему прикоснуться.
— Спасибо, не надо. Саша, я помогу.
Выпрямляюсь и смотрю на ее странное поведение. И если в машине могло показаться, то сейчас все говорило явно о том, что она не хочет, чтобы я как-то взаимодействовал с ребенком. Неужели я в ее глазах такой урод, что могу из чувства мести причинить мальчику вред? Это безумно бесит и еще больше подталкивает к тому, чтобы разузнать, как прошли последние пять лет жизни мадам Вельской.