Былины Окоротья - стр. 25
– Хорошо. Выходим, – кивнул княжич, бросив исполненный последней надежды взгляд на ведущую к Колокшиным воротам улицу. Но затянутая пеленой тумана узкая теснина между домами оставалась безмолвна и пуста.
Коротко, знаменуя сборы, прогудел сигнальный рог. Двадцать человек, с явным облегчением поднялись на ноги. Действуя слаженно и деловито, с уверенностью ветеранов, не раз проделывавших подобные манёвры, они разобрали сложенные «шалашом» сулицы и двухсаженные копья, закинули на спину щиты и надели шлемы. Гриди собирались неторопливо, без беготни и никому не нужной спешки. Знали, что излишняя суета к хорошему не приведет, а от плохого не отвадит. Гремя оружием, и отпуская шуточки, в основной массе непристойные, дружинники построились по двое. Пантелей и Видогост обвели быстрым взором воинов и встали во главе десяток.
– Итак, в путь? Как вижу, Тютюря с компанией нас своим присутствием не почтил, – Врасопряха, всё утро истязавшая расспросами Карася, подошла к мужчинам, ведя на поводьях небольшую лохматую лошадку с волосатыми бабками. Бока кобылки «обросли» вьюками и туго набитыми переметными сумами. Создавалось впечатление, что колдунья решила прихватить с собой всё, что могла увезти её каурая.
На самой Врасопряхе было всё то же перепоясанное кушаком льняное платье, поверх которого она накинула походный плащ из толстого сукна. Правда, волосы колдунья сегодня убрала в одну широкую косу, вплетя в смоляные пряди золотисто-алую ленту. Колты в виде сов исчезли, но на лбу у волховуши вместо них появился волосяной шнурок, хитро оплетающий маленький обруч, в центре которого крепилась чудная, похожая на паучью паутинка. Не иначе, какой колдовской аводь, замершее в обруче заклятье, дававшее своей владелице непонятную для простого человека силу. За спиной кудесницы, словно карикатурно вытянутая вечерняя тень, маячил Ксыр. Всеволод ещё раз поразился внушительным размерам молодца. Выражение «косая сажень в плечах» в его отношении можно было смело принимать за чистую монету.
– Бес с ним, с Тютюрей. Больше ждать не можно. Выступаем.– Кивком указав на мнущегося у стены Кузьму по прозвищу Карась, Всеволод спросил: – А с этим что? Удалось вытянуть из зареченца что-нибудь полезное?
– Немного. Похоже, он и сам толком не знает, что за напасть такая эта скверна. Послушать его, так это вроде бы и зверь невиданный, и недуг. Какая-то зараза от которой одинаково страдает и зверьё, и лес, и почва. В общем, странно это всё.
– Что бы там ни было, отцовская дружина с этим разберётся, – надменно задрал нос княжич, – Не было ещё такого случая, чтобы Марь-городские ратники не смогли какую бестию осилить. Вы, любезная волховуша, главное не путайтесь у нас под ногами, когда дойдёт до горячей сечи.
– Я изо всех сил постараюсь не тревожить твою рать, о светлый княже. Сожмусь в комочек и пережду в кустах, пока ты и твои доблестные воины будете расправляться с нашими ворогами,– смиренно произнесла ворожея, но Всеволод видел скрываемое ей лукавство. Бесят, плясавших во взгляде Врасопряхи.
А вот Пётр, судя по всему, нет.
– Вот именно, негоже женщине вставать меж мужчиной и опасностью. Мы сами всё порешим, скажи, Всеволод?
– Сделаем всё, что в наших силах, коли дело не коснётся чародейской порчи. Ну а ежели колдовство чёрное на топях встретим, то государыня Врасопряха с ним совладать поможет. – После короткого раздумья подтвердил воевода и, неодобрительно посмотрев на молодого княжича, добавил, – По моей и Ярополка просьбе. Потому и тебе Пётр следовало бы поблагодарить кудесницу за это. Желательно прямо здесь и сейчас.