Братство 2. Второй шанс - стр. 5

Саня посмотрел с подозрением на Моржова, но тот стоял, скрестив руки, и снова на меня.

– Ну, смогу. Поинтересуюсь. Но смотрите, если братва приедет разбираться с этими беспредельщиками, то Верхушин должен за это останется.

– Ну, то братва, а то мы. Но если людей будем прикрывать, кто-то нас не забудет, подтягиваться к нам будут. А когда нас много – так легко с нами не сладишь, а мы сами сможем на что-то влиять. Вот и надо, говорю, прикрывать каждого, показать им, что нас они не сожрут. Не против же, Васька? – я повернулся к Моржову. – Потому что сам говоришь – официально ничего ты не нашёл.

– Ну, – он почесал затылок, и короткая, едва отросшая щетина там захрустела. – Обсудим на трезвую голову, короче, – сдался молодой опер.

Но мы точно это обсудим, потому что Моржов был зол. На его товарища напали, и он ничего не может с этим сделать, что его сильно бесило.

И мы посмотрим, что с этим можно сделать.

Парни хотели немедленной расправы над теми ублюдками, что напали и ограбили инвалида, но удалось удержать их в узде. Слова им запали, они согласились, и мы найдём, кто это такой наглый.

Пусть ограбленный Гриша Верхушин служил в другом роде войск, сейчас это уже неважно – лучше держаться вместе. Если получится разобраться, то не только накажем тех гадов, но ещё и десантники в городе начнут нас уважать, да и в области тоже. А контакты нам нужны.

Вечером я сам приду к нему, поговорим по душам. Царевич прав – грабители шли не на удачу, они твёрдо знали про деньги, значит, сдал кто-то, кто десантника хорошо знал.

Возможно, Гриша даже в курсе, кто именно это был, но Моржову не сказал – он же мент. Если это родственник, то за такое его может ждать срок, вот и молчит. Но если вернуть бабки и проучить, то он точно не будет против.

Ну и Газон осторожно поинтересуется, потому что о таких делах блатным быстро становится известно. Начнёт кто-нибудь сорить деньгами, сразу поймут, что было удачное дело. Ну и я сам займусь.

Это вечером, когда Верхушин будет дома, а вот день сегодня обещает быть насыщенным. Я вчера вечером ушёл домой и увёз Самовара, Шустрый тоже ушёл, как и Газон, зато Слава Халява и Шопен остались в гостях у Царевича. С ними Маугли.

Старлею идти особо некуда, да и мы все зазывали его к себе в гости. Шопену вообще всё равно где ночевать, а Славик явно хотел догнаться ещё и гулять до самого рассвета, как он привык.

Так что утром я сразу пошёл к Царевичу собирать народ.

– Сильно пить вы ему не давали, смотрю, – сказал я, входя в квартиру Руслана. – Халява как стёклышко.

– А он всё порывался, – осуждающе сказал Царевич, сидя на кухне. – Догоняться хотел, в магазин бежать. Ещё немного, связали бы, кляп в рот, и на губу, – он показал на дверь в кладовку.

– Заманал нудеть, папа, – Халява, так и лежащий на диване, накрылся с головой, только ступни торчали из-под одеяла.

– Ну что, товарищ старший лейтенант, – я глянул на Маугли. – Помнишь, как ты его будил?

– Помню-помню, – Маугли зловеще хмыкнул. – Можем ещё раз так сделать.

– Не надо, – Славик начал подниматься. – Хватило мне тогда.

– Спишь х’еново, – пробурчал Шопен, вытирая лужицу на полу за щенком. – Пинаешься, толкаешься. Под утро ещё давай орать в ухо: «Шустрый, цинк неси, патронов нет!»

– Не было такого, – Халява смутился.