Братство 2. Второй шанс - стр. 16

Бывают же такие люди. Всего немного времени прошло, и мы уже сидим, смеёмся над его историями:

– А, я не рассказывал же, как из госпиталя выбирался? Я же в Ростове лежал, а чтобы комиссоваться, надо было ехать в Москву. Там же все бумаги, врачи. Короче, купил билеты на поезд, в плацкарт, еду там, с мужиками за жизнь говорим… А поезд-то через Украину едет, прикиньте, мужики!

– Ты не знал? – спросил Царевич.

– Откуда? Я же как и вы, в тех краях впервые побывал. И на кассе не сказали, – он засмеялся. – Вот я и встрял на таможне. У меня же паспорта не было, я с военником ехал. А там таможенники ихние зашли в купе, морды наглые, зверские. А как документы увидели, как давай мне что-то чесать на своём!

– И что дальше? – спросил я.

– Орали-орали, один аж с автоматом пришёл, меня на выход гонит. Я им говорю, что с госпиталя в Москву еду, культю показываю, а он мне: та ты шо, та ты шо, я тэбе не розумию! Шпионом ещё назвал и обматерил, на русском причём.

Да, некоторые поезда, идущие с юга в Москву, тогда и правда ходили через Украину аж до 2015 года, и таможенники проверяли всех, кто едет. Ну а тут офицер с военным билетом, вот они переполошились.

В итоге Гриша договорился с таможенниками, и этому я совсем не удивлён. Болтливый мужик, но весёлый, общий язык находит со всеми, говорит с нами, как со старыми друзьями.

Бывают такие люди, и даже травма ему не помеха. Но есть проблема – возможно, и про деньги он так же рассказывал всем. И это всё усложняет.

Ну, может, Газон разузнает, найдём гадов. Если нет – ну, посмотрим, чем его занять, чтобы не бросать. Что он, на нищенскую пенсию инвалида сына растить будет?

– Вот такие дела, мужики, – сказал Гриша на кухне, где мы собрались за столом с нехитрой закуской – маринованные огурцы и хлеб с колбасой. – По чесноку – лучше бы с этим вернулся, чем с деньгами, – он показал на культю. – Ну, не знаю, как дальше. У меня тачка батина осталась, продам, с братом напополам поделю, проживу. Какую-то пенсию должны же дать, я же доказал, что это боевое ранение.

– Так кто к тебе влетел домой, ты точно их не знал?

– Не знал, – десантник помотал головой. – И голоса не знакомые, и одежда. Вообще какие-то левые. А вам-то это зачем? Морж попросил? – он нахмурился. – Думает, что менту не скажу, а вам скажу?

– Он говорил, но мы решили сами, – сказал я. – Потому что неправильно это. Плевок в лицо всем, кто там был.

– А чё тут сделаешь? – Гриша пожал плечами.

– А кому ты говорил о деньгах?

– Да блин… всем. Фиг догонишь уже.

Казалось бы, откуда у него враги? Со всеми дружит. Но завистников полно, как и гадов, готовых поживиться на всём. Вот и влетели какие-то хмыри, ударили жену, напугали ребёнка, побили его самого – мужика без руки.

Значит, кто-то услышал, но круг подозреваемых слишком большой.

Это злило. И так не видели справедливости, а это уже совсем через край.

Зато познакомились с хорошим и неунывающим человеком. Полезно всем: и ему, и нам.

Но искать гадов мы всё равно будем. И найдём.

– Слушай, – сказал Царевич, когда мы вышли на улицу. – А у меня тут мысль одна появилась на этот счёт.

– Ну давай, рассказывай.

– Да сходить надо в одно место, поговорить с человеком. Может, он в курсе?

* * *

В Грозном не такие низкие температуры зимой, как у нас дома, но мы всё равно мёрзли, сидя в этом разбитом магазине. Ещё и капитан Аверин следил за тем, чтобы мы регулярно приводили себя в порядок при первой возможности, и заставлял хоть как-то мыться, мол, чтобы человеческий облик не потеряли.