Брат мужа. Порочные игры - стр. 9
Его “мама” полно злости и раздражения, а сам он не похож на любящего и ласкового сына.
— Вл..ааа…ад… — сипит Анна Игоревна и прижимает ладони к губам, — изыди…
— Нет, — он смеется и тоже усаживается в кресло. Переводит на меня черный и мрачный взгляд. — Представь нас, мама.
У меня одно желание: с разбега выпрыгнуть через окно в кусты сирени.
— Ты его тоже видишь? — в ужасе бубнит Анна Игоревна, и я киваю.
— Представь нас, — Влад обращает сердитый взор на нее.
— Полина, — хрипит Анна Игоревна, — жена Павлуши…. Влад…
— И, — он улыбается и повелительным жестом требует продолжения.
— М-мм…мой….
— Дальше, — Влад обнажает зубы. — Ну же… Я в тебя верю…
— С-ссс-сын.
— Очень мило, — едко усмехается.
— Мертвый, — блекло добавляет Анна Игоревна.
— Тебя не было на моих похоронах, — он кривит губы. — Никого из вас не было. Хотя и похорон не было. Деревянный ящик, яма два метра и табличка с номером белой краски. Ни имени, ни фотографии, ничего.
Опускает взор на раскрытый фотоальбом у его ног и поднимает его. Листает, приподняв бровь, и хмыкает:
— Любопытно.
— Нам выдали заключение о смерти, — шепчет Анна Игоревна.
— Закопали другого, — Влад перелистывает страницы альбома. — Старика из соседней камеры.
— Но…
— Но что, мама? — поднимает злобный горящий взгляд. — Признаюсь, папа хитро поступил, когда попытался меня убить через другие руки, но руки оказались слабоваты, а я сумел влиться в непростой коллектив. В общем, нассали вам в уши, а вы и рады избавиться от позора семьи, но вы могли прийти на опознание тела, например.
— Прочь из моего дома, — Анна Игоревна встает и поджимает губы.
— Начнем с того, что он в собственности отца, — Влад щурится, — был. Теперь он принадлежит некому Орлову Георгию Владиславовичу. Постой.
Откладывает альбом на столик, достает из внутреннего кармана пальто паспорт и раскрывает его. Пробегает взглядом и лживо охает:
— Так это я, — вновь в гневе глядит на Анну Игоревну, — вот это да.
— Что? — она недоуменно хлопает ресницами.
— Вот, посмотри, — Влад протягивает ей паспорт. — Мне пришлось сменить имя и никак к нему не привыкну. Подумываю вернуть родное вместе с фамилией и отчеством. Возни много, но душа просит. Хочу воскреснуть.
— Ты лжешь, — Анна Игоревна падает на кресло.
— Папа так и скрывает от тебя, что у него все плохо? Что за семья такая у нас? Тайны, интриги, обман и заказные убийства родного сына, — прячет паспорт в карман и откидывается на спинку кресла. — Хотя папу самого скоро зароют живым в землю. Неудачные сделки, казино, дорогие шлюхи и куча долгов. Вот он и дом просрал.
Вытягивает ноги, сбрасывает туфли и смотрит на меня. Я вот, вроде, не участвовала во всем этом безумии, а такое ощущение, что сама пару лопат земли кинула на деревянный гроб со стариком.
— Рад знакомству, Полина.
8. Глава 7. Страшный и опасный
— За что тебя посадили? — едва слышно спрашиваю, и трясущиеся руки прячу за спину.
Клонит голову набок, и меня четкая ассоциация с коброй, смертельно-опасной и холодной.
— Твои предположения?
— Убийство? — ляпаю я, не подумав.
На лице Влада расплывается одобрительная улыбка, а Анна Игоревна всхлипывает.
— Господи, — прикрываю рот рукой и перевожу взгляд на ладони, что лежат на подлокотниках кресла.
— Я отстоял право не чернить тело, — Влад закидывает ногу на ногу и покачивает носком туфли. — Надо сказать, что в тюрьме куда приятнее люди, чем в моей семье.