Брат мужа. Порочные игры - стр. 10
Я не понимаю. Семья Паши казалась мне очень приличной и благополучной. С теплом приняли меня, никаких скандалов или оскорблений в мою сторону.
— Уходи, — шепчет Анна Игоревна.
— Это мой дом, — Влад переводит на нее скучающий взгляд, — моя земля. Мам, у вас есть проблемы посерьезнее, чем воскресший нелюбимый сын. Вы в полной жопе, из которой вас не вытянет ни папа, ни Павлуша. Как тебе перспектива стать вдовой и потерять любимого сына? Тебя, вероятно, заставят смотреть, как им палец за пальцем будут резать. Любят некоторые добавить драмы.
Я выхватываю из кармана телефон и звоню Паше, который не отвечает.
— Он в командировке, — Влад улыбается мне и желчно добавляет, — на очень важной.
— Что он натворил? — сипло спрашиваю я.
— В данной ситуации с пальцами его просто за компанию порадуют, — нервно смахивает с колена пылинку. — Знаешь фразу “дети в ответе за грехи отцов”?
Он ждет моего ответа, а у меня в глотке застрял холодный камень ужаса. Руки немеют, ноги подкашиваются. Я опираюсь ладонью о комод, и Влад встает. Я хочу закричать, но выходит только тихий и хриплый стон.
— Тише, Поли, — шагает ко мне мягко и бесшумно.
Они должны были меня предупредить о мертвом брате Паше. О жутком мужчине, от чьей улыбки душа покрывается изморозью страха.
— Дыши, — приобнимает и ведет к креслу под испуганным взглядом Анны Игоревны, чье лицо осунулось, посерело и стало похоже на восковую маску мертвеца. — Ты чего такая впечатлительная?
Он проворачивает ловкий трюк: падает в кресло, рывком притягивает к себе, и я оказываюсь у него на коленях. Анна Игоревна всхлипывает и отворачивается. А вступиться за меня?
— У Павлуши просто очаровательная жена, — касается пальцем моей линии челюсти. — В моем вкусе.
Я до встречи с Владом не боялась мужчин до окаменения. Я даже моргать не могу, не то что залепить пощечину. Он весь пышет жестокостью и агрессией, которая, видимо, пугала и тех, кому не повезло сидеть с ним в одной тюрьме. Шутка ли, отказаться от татуировок, инсценировать смерть, которую покрыли надзиратели, и, вероятно, вышел он раньше срока.
— Чудовище, — шипит Анна Игоревна.
— И красавица, — Влад щурится на меня и прикусывает кончик языка.
— Кого ты убил? — шепчу я.
— А какая разница? Они уже сгнили, — голос спокойный и лишен раскаяния.
— Они? — в ужасе смотрю в пустые глаза.
— Двух парнишек, — хрипит Анна Игоревна. — Двух…
Влад переводит взгляд на мать, и она вздрагивает и через секунду захлебывается в рыданиях, спрятав лицо в ладонях. Замечаю над бровью Влада небольшой и едва заметный шрамик, а ближе к виску еще одну белесую полосу. Я не юрист по уголовным делам, но за убийство двух человек точно дают больше восьми лет. Это минимум.
— В твоих глазах я вижу звезды, — шепчет Влад, и тут я вскакиваю на ноги и бегу прочь.
В прихожей торопливо натягиваю сапоги, накидываю на плечи пальто и затравленно оглядываясь на Влада, который застыл в нескольких шагах от меня.
— Уже уходишь?
— Оставь меня в покое, — пячусь к двери.
Выбегаю на крыльцо и вскрикиваю, потому что у кустов полысевшего георгина стоит огромный мужик с бритой головой и что-то высматривает среди стеблей и мрачно выдыхает клубы дыма.
— Кроты у вас, кажись, — он поворачивает ко мне мордастое лицо, затягивается сигаретой и выпускает дым через ноздри, — непорядок. От кротов много проблем.