Брат болотного края - стр. 13
– Ничего вашего нам не нужно, – прорычал волк.
Третий всхрапнул и повернулся к ней. Кабанья морда смотрела яростно и тупо, но в глубине пасти мерцали злобные угольки глаз. Человек, скрытый под маской, пылал ненавистью. Леся чуяла жар, исходящий от него, ослепляющий каждого, кто смел приблизиться. Не приказывать ему нужно было, а просить. Но мертвая потеряла нюх от страха.
– А коль не нужно, так дай пройти, зверь!.. – процедила она, оттолкнулась от камня и сделала первый шаг.
На второй времени не хватило. Кабан уже схватил ее за шею, притянул к себе, задышал хрипло, давясь злостью.
– Сдохнешь первой, лесная девка, первой-первой сдохнешь!
– Пусти! – Мертвая забилась, как выброшенная на берег рыбина. – Ослеп, что ли? Не чуешь, кто я?
Кабан шумно втянул воздух, но руку разжал. Мертвая повалилась на землю, закашлялась.
– Падаль, – бросил кабан, повернулся к своим, обтер лапищу о холщовую штанину. – Совсем дохлая… Принесло болотом нам в наказание.
И тут же будто уменьшился, сжался в плечах, остыли угольки ярости, припорошило пламя злобы.
– Мы уйдем, прямо сейчас уйдем, – тихо, но уверенно сказала Леся. – Поднимемся с вашей земли, выберемся наверх и никогда больше…
– Никогда, – оборвал ее волк и потянулся к поясу. – Потому что мертвые здесь не ходят. И вы не станете.
В темноте его кинжал вспыхнул ледяным разрядом. Холодная сталь разорвала полотно ночи, и та зашлась в страхе и предвкушении.
– Мы заплатим-заплатим. – Леся заслонилась руками, попятилась. – Не надо, пожалуйста, мы заплатим…
– Что ты можешь дать нам, девочка? – мягко спросила олениха. – Что за ценность несешь ты через нашу землю?
Денег у Леси не было. Да и зачем они тем, кто живет на дне оврага, пряча лица под звериными мордами? Не было ничего. Только рубаха с шароварами, шаль, старые ботинки. Под грубой тканью отчаянно билось сердце, даже тесемка, висящая на шее, вздрагивала в такт. Леся хлопнула себя по груди, нащупала острый край оберега. Медуница! Сладкая, тягучая, бесстрашная. Медуница. Слава Матушке, собравшей ее, слава глупому мальчику, подарившему чужачке оберег.
– Вот! – Леся готова была рассмеяться от облегчения.
Она потянула тесемку и вдруг поняла, что все это время сжимала в кулаке гроздь рябины. Ягоды помялись, окрасили ладонь алым соком, будто кровь застыла в переплетении линий жизни. Леся встряхнула рукой, багряная россыпь упала на землю. И в тот же миг ахнула, отпрянула олениха, опустил кинжал волк, даже кабан закряхтел, завозился, отступая в сторону.
– Зови сову, – бросил волк, не спуская с Леси цепкого взгляда.
Олениха сорвалась с места и скрылась в темноте, будто и не было. Мертвая проводила ее насмешливым фырканьем.
– Что, ягодок испугались, дети леса? Коли ваша земля, чего бояться?
– Откуда?.. – спросил волк.
Мертвая зашлась каркающим смехом.
– С болота, вестимо.
– Не с тобой говорю, – рыкнул на нее волк, шагнул к Лесе, но притронуться не решился. – Где взяла?
– Ягоды?
Она все не могла понять, какое из правил нарушила, чем удивила так, что сделала. Отчего ветер вдруг поменялся, ярость затихла, отступил страх. Даже темнота поредела. Даже туман рассеялся.
– Ягоды.
Из-под волчьей маски на Лесю смотрели голубые глаза в рамке пушистых ресниц. Глубокие, водяные, женские. Не волк – волчица осторожно подбиралась к ней, пробуя землю перед собой, будто та могла обернуться топью.