Божественная комедия, или Путешествие Данте флорентийца сквозь землю, в гору и на небеса - стр. 38

Я всё ещё пялил глаза, пытаясь разглядеть, что там происходит, как вдруг наставник с криком «Берегись, берегись!» схватил меня и прижал к себе. Я только успел глянуть назад – и обомлел: прямо на нас по камням скакал, растопырив перепончатые крылья, огромный чёрт свирепого вида. На его костлявом плече болтался грешник; чёрт придерживал его за лодыжки.

– Эй, когтедёры, ловите! – проорал он вниз. – Вот вам староста Святой Зиты в Лукке. Окуните, пусть побулькает, а я погнал обратно: там ещё полно таких!

Он скинул грешника с плеча, и тот покатился кубарем по обрывистому склону. Чёрт погнался за ним, пиная, как мячик, и выкрикивая на ходу:

– Все там продажные твари! Один у них честный, да и тот Бонтуро! За деньги чёрное объявят белым!

Ударившись в последний раз о камень и подпрыгнув, грешник ухнул в кипящую смолу, погрузился в неё с головой и через мгновение всплыл с выпученными глазами. Тут из-под каменной арки, как беспризорники из-под моста, высыпали разномастные черти с баграми и крючьями в лапах.

– Окунись, окунись! – визжали они. – Поплавай, поплавай! Тут тебе не в ризнице под образами! Тут тебе не на пляже в Серкио!

Острыми крючьями на длинных древках черти подцепили его с разных сторон и принялись заталкивать вглубь, как поварята заталкивают кухонными вилками мясо в бульон, чтобы оно хорошенько проварилось. При этом они продолжали издеваться:

– Спляши, цыганская рожа! Попробуй обжулить нас, если получится!

Учитель мой осторожно огляделся и произнёс тихо:

– Ну-ка, спрячься за тот камень. Я пойду переговорю с ними. Смотри: что бы там мне ни наболтали, ты сиди молча. Не бойся: я тут бывал, мне известны их повадки.

Он решительно зашагал вперёд и спустился по мосту на тот берег (шестой на нашем пути). Завидев его, черти с рыком и лаем кинулись навстречу, как собаки на бродягу, размахивая своими крючьями; казалось, они разорвут его на части. Возглас учителя, однако, остановил бешеную стаю:

– А ну, посмей кто-нибудь меня тронуть! Уберите-ка ваши колючки. Пусть выслушает меня, который у вас старший.

Бесы остановились в нерешительности.

– Эй, Горехвост! Иди сюда, тебя кличут! – послышались голоса.

Толпа расступилась, и вперёд выступил крупный чёрт начальственного вида. Подойдя к Вергилию вплотную, он заговорил хриплым голосом:

– Ну? Чего тебе надо?

– Здоро́во, Горехвост! Неужто ты думаешь, что мне бы удалось явиться пред твои светлые очи без воли Того, Кому всё позволено? Так что лучше тебе пропустить меня, а со мною ещё кое-кого. Там, наверху, желают, чтобы я провёл его этим тернистым путём.

Старшину чертей, как видно, крепко озадачили эти слова. Выпустив из лап багор, он обернулся к своей братии:

– Не трожь его!

Пока те совещались, учитель обратился в мою сторону:

– Выходи! Хватит прятаться. Ступай сюда.

Я выбрался из-за камня. Но не успел сойти вниз, как черти всей толпой двинулись прямо на меня. Стало жутко. Так, наверное, чувствуют себя воины сдавшейся крепости, когда выходят на капитуляцию. Договор-то договором, но вот выступили они из-под защиты крепостных стен, а кругом множество вооружённых и обозлённых врагов… Я всем телом прижался к вожатому, как к единственной защите, не спуская при этом глаз с бесовских рож и когтей.

Черномазые остановились в нерешительности, однако держали крючья наизготовку.