Божественная комедия, или Путешествие Данте флорентийца сквозь землю, в гору и на небеса - стр. 28

– Как же, – спросил я, – как получается, что эти реки текут из нашего мира, а увидели мы их только здесь?

– Потому что здесь всё устроено кругами, – объяснил он. – Мы сходим всё глубже и глубже, левой стороной, долгим кружным путём, а потоки – напрямик. Мы полного круга ещё не совершили. Да и вообще – что бы ты ни повстречал здесь необычного, не удивляйся.

– А где же Флегетон? Где знаменитая Лета? О ней ты вовсе не упомянул.

– Посмотри на эту красную кипящую воду – разве она не встречалась тебе раньше? Это и есть Флегетон. А что касается Леты – ты увидишь её. Но не здесь, в этой адской воронке, а в других местах. К её водам приходят те души, чья вина прощена и искуплена. Они окунаются в неё, смывая всю грязь своего прошлого. Но нам пора идти дальше. Следуй за мной – в сторону от леса. По этому бережку можно идти, не обжигаясь.

Мы пошли каменистой тропой вдоль русла. Пар от кипящего потока, сгущаясь в плотный туман, защищает эти места от огненного дождя, берега же тут укреплены каменными грядами наподобие плотин, устроенных фламандцами между Брюгге и Остенде, или тех стен, которыми жители Падуи защищают свои дома и посевы от весенних разливов Бренты. Уж не знаю, кто возвёл здесь эти сооружения, но сделаны они на совесть.

Мы порядочно отошли от леса (он еле был виден позади), когда новая вереница теней замелькала перед нами. Они понуро следовали вдоль плотины, озираясь и щурясь, будто глухою ночью в новолуние. Увидев нас, они принялись нас разглядывать так пристально, как старик портной разглядывает игольное ушко, прежде чем вдеть в него нитку. Внезапно один отделился от этой толпы, приблизился ко мне и, дёрнув за рукав, воскликнул:

– Вот так встреча! Какими судьбами?

Я узнал его. Хотя весь он был опалён и лицо его обуглено, но я узнал его! И проговорил с низким поклоном:

– Господин мой Брунетто, неужто и вы здесь!

– Да, увы, – услышал я в ответ. – Мой мальчик, ты не будешь против, если старик Брунетто попросит тебя отойти с ним в сторонку, побеседовать минутку-другую?

– О, конечно, почту за счастье, если только мой спутник позволит. Может быть, присядем вон на том камне?

– Ах, сынок, мне нельзя сидеть или стоять на месте: если кто из нашего стада остановится хоть на минуту, то будет за это принуждён лежать сто лет на раскалённом песке под огненным ливнем. Так что иди потихоньку, а я за тобой. Это ненадолго. Потом снова вернусь к той шайке, с которой осуждён вечно оплакивать свою грешную жизнь.

Сойти с тропы к нему на огненную почву я не рискнул, лишь, идя рядом, склонил пониже голову, слушая речь своего бывшего учителя, почтеннейшего нотария Брунетто Латини.

– Скажи мне прежде всего, – начал он с вопроса, – какая судьба, или рок, или чья-то воля свела тебя прежде смерти в Преисподнюю? И кто тот человек, твой проводник на здешних тропах?

– Там, наверху, – ответил я, – там, где светит солнце, я шёл, шёл и сбился с пути. Не достигнув ещё смертного возраста, оказался в лесу, откуда не было выхода. Тот господин нашёл меня и вывел оттуда. И теперь я следую за ним, куда он ведёт, потому что это путь к дому.

– Что ж, – сказал он задумчиво, – если будешь следовать за своей путеводной звездой, рано или поздно достигнешь врат славы.