Бот - стр. 5

От мыслеизвержений сон снова взял верх. Тьма. Очнулся от прибывшего лифта, что дежурно дзынькнул. В тишине такие звуки сродни раскатам грома. Посмотрел на часы. Время по-прежнему 23 часа 58 минут и 31 секунда. Хоть что-то в моей жизни стало иметь постоянство. Я открыл створки. На подносе черные макароны с неведомой мне черной рыбой, от которой еще шел пар. В кружке черный чай. Горячий. Только с плиты, наверно… А балуют ли так узников? Не балуют. Тут точно яд. Если раньше не отравили, то хотят сейчас. Точно! Они хотят, чтоб я наслаждался, а затем мучился, выплевывая свои органы. Каскад эмоционального и физического восприятия. Ну уж нет! Но запах сложно сводил меня с ума, ибо желудок уже прилип к спине, особенно учитывая наши с ним блевотные приключения. Ладно, маленький кусочек рыбки. Может, в нем и яда-то нет… А если и есть, то концентрация настолько мала, что и не помру. Фарт – мое второе имя. Так хоть знать буду, отравлены яства или нет? Отломил маленький кусочек и направил его в рот, он буквально растаял. Такую порцию серотонина я не получал никогда. Все гастрономические оргазмы мира сейчас находились на какой-то недостижимой низине. Вытащил поднос и положил на край шконки, сам сел с другой стороны. Смотрю. Жду. Мгновения тянутся вечность. А через сколько обычно действует яд? Сейчас бы интернетом воспользоваться на пять минут, вопрос был бы разобран на атомы. Сиди тут, вспоминай! В кино вроде быстро, но там цианистый калий. А у меня какой? Он сто процентов долгоиграющий. Эти больные ублюдки у экранов хотят, чтобы я долго мучился, а они наслаждались действом. Подождал еще. Походил по камере. Запах распространился уже на все помещение, а слюна выделялась водопадом и разъедала желудок. Мозг отчаянно сопротивлялся. Мозг отчаянно уговаривал меня. Вот где настоящие пытки! Я вернул поднос обратно в лифт, закрыл створки. Лифт начал приходить в жизнь, отчего в мгновение ока, я распахнул дверцы и буквально выдернул оттуда поднос. Чай был пролит, однако рыба с макаронами были зверски растерзаны голодом. А теперь можно и умереть! Еще бы сигареточку! Но кто ж даст? Было б слишком гуманно… Они же хотят расправиться со мной жестоко и под запись. Будут потом другим показывать, чтоб неповадно было. Чувствую, как яд расходится по моему телу. Осталось совсем чуть-чуть. Тишина угнетает. Мне кажется, что тикают часы. Посмотрел. Время по-прежнему 23 часа 58 минут и 31 секунда. Почудилось. Бывает и такое, когда яд в тебе. Похоже, начались галлюцинации. Прождав еще немного, появилось недомогание со слабостью, пульс и дыхание стали чаще, заболела голова, в животе забурчало. Ну вот и все! Привет, смерть! Надо попить, может, муки станут не такими сильными. Из крана артезианской не полилось, а жаль! Пить расхотелось, зато отвлек себя мытьем посуды. Одна тарелка. Одна кружка. Одна вилка. Тряпки не было… А могли бы и дать! Руками сбил остатки еды и оставил там же. Все как в тумане. Лег. Обострилась никотиновая ломка. Курить хотелось больше, чем жить. Пытаясь отвлечь себя, встал, походил по камере. Заинтересовался трубой, что торчит из стены. Покрутил вентили. Из обоих шла все та же холодная ржавая вода. Снял носки, намочил ноги. Взбодрило. Лег. Приготовился к приходу старой с косой. Она запаздывала. Так, а что с моим ядом? Он будет меня убивать или нет? Как-то отпустило. Может, атака паническая или что-то модное из психологии? Сроду не было и вот те нате. На тридцать шестом году жизни. Что дальше? Биполярка? Психозы? Спасибо, но нет! Я взглянул на одну камеру, затем на вторую, третью и четвертую, что безмолвно мигали красными лампочками. Сколько интересно я уже здесь? Сутки? Больше? Да, нет! Надо бы поспать, вдруг завтра кто-то соизволит обозначить свое похищение. Здесь, конечно, уютно и кормят хорошо, но хотелось бы ясности. Может, выкуп затребуют. А что мне им дать? У меня ж и нет ничего. Когда бедность закрадывается в твой дом, то понтовые печеньки из рекламы меняются на деревянные пряники. То, с чем ты пьешь чай – показатель… В моей жизни не было и этого… Лишь оставленная бабкой в наследство квартира. Ее заставят переписать? Не самый лучший район для таких манипуляций. Кто меня сюда определил и что ему нужно? Или ей? А если это женщина? Тамара, например, моя соседка. Она ж все меня женить на себе хочет, а я бегаю! Ну разные мы с ней, разные! Душами разные! Интеллектами разные! Да, хороша она для своих лет, не поспоришь, манит телом. Нет в ней той дерзкой красоты юности, но есть нечто иное… Изысканное… Она как старое вино, что обрело вкус. Ни грамма пластмассы… Все свое… Все настоящее… От природы-матушки… А та ее наградила о-го-го чем… Обложка, что надо… Да, пользуюсь иногда, в уши лью слова прекрасные, она цветет и течет, и все, я прощен, а потом опять бегаю от нее. А как не бегать? Ну разные мы с ней, разные! Есть такой порог в жизни, когда женской красоты недостаточно для того, чтобы влюбиться как юнец. Нужно что-то еще… Что-то цепляющее… Грациозное… Чарующее… Вряд-ли это можно объяснить словами, это нужно чувствовать… Ты поймешь, когда встретишь… Ты поймешь… Вот Женька у меня была в кассу, но я все просрал. Жалею? Первое время жалел, а теперь-то что? Поздно уж! Не до меня ей, да и мне не до нее. Жизнь подворотной богемы не для нервов хорошей женщины. Тамаре же было все время плевать, что я думал о философии отношений, она просто хотела быть со мной… А я бегал! Да не, она, конечно, крутая барышня, градообразующий человек, в ЖЭКе работает, в ее власти много подвалов, но это перебор даже для нее.